– Вы про исследовательский сектор? - спросил Егор.
– Каюсь. Есть вот у меня такое желание… Опять же, учёная степень зря пропадает...
– Губа не дура, Федя, – изрёк Виктор Павлович, – Пожалуй, проще в правительственный блок попасть, чем к ним.
– Ну что же, теперь и помечтать нельзя? Вы представляете, я слышал, они там раздобыли некий, эмм… предмет необычайных свойств. Он решительно нарушает базовые законы физики!
– Левитирует и энергию вырабатывает? – предположила Алевтина.
– Как? Вы тоже в курсе?
– Нет, сказала наобум.
– Любопытно, – Егор почесал затылок, – Ну что ж, они там изучают, а мы — применим на практике, когда дело дойдёт. Всяко лучшем, чем по кабинетам сидеть, да бумажки перебирать.
– Мы здесь именно этим и занимаемся, большую часть времени, – Виктор Павлович отодвинул микроскоп и стал перелистывать толстенный справочник с ветхими пожелтевшими страницами, – Так что там с этим артефактом? Откуда взялся? И откуда сведения? Слухи проверять надо.
– Кто-то из конвоя рассказывал, они сопровождали груз. А тот, кто его нашёл, теперь, кхм, у них на лечении. Вроде бы паренёк из коллектора, наёмник.
– Знаем мы, как их «нанимают», – Алевтина махнула ручищей и по комнате пронёсся сквозняк.
– Ну должен же кто-то выполнять грязную работу. К тому же, отдел исследований хорошо платит за материалы с поверхности.
– А я слышала, что они сотрудничают с сектантами!
– Так вот почему вы на них взъелись! Бросьте, Алевтина Михайловна. Ну какие сектанты? Это всё просто слухи, о существовании каких-либо сект никто наверняка не знает.
– Хорошо, допустим. А от кого тогда мы запираемся?
– Против грунтовых вод, обвалов в тоннелях, крысы, опять же… – неуверенно ответил очкарик.
– Ха, крыс! Да они их едят за милую душу. Гермодвери закрыли от жителей коллектора, это точно. Про Киевскую, небось, слыхали? Все три станции, почти триста человек — как ветром сдуло. Никого не осталось.
– Да, что-то там было такое, – припомнил Егор.
– Едят крыс? Не говорите ерунду...
– Сектанты и инцидент на Киевской тут не при чём, - Виктор Павлович вооружился огрызком карандаша и переписывал что-то из справочника в толстую тетрадь, – А вот на Бауманской...
- Так, коллеги, – опомнился Фёдор, – Мы здорово отвлеклись. Скоро уж полночь, а мы всё с этими сводками… Предписания игнорируем! У всех всё готово? Сдавайте листы, голубчики.
Он протёр очки носовым платком, а заодно промокнул запотевшую лысину. Сложил листки и подошёл к стойке с микрофоном. Подкрутил громкость на передатчике, пощёлкал тумблерами. Зажглась красная лампочка.
– Угу, работает вроде… – пробормотал он, и глянул в записи, – Странные какие-то цифры, не находите? Что-то совсем мало...
– Не знала, что Федя у нас ещё и диетолог, – хмыкнула Алевтина, – Ничего, пускай выкручиваются...
– Как бы шум не подняли, – с опаской сказал Егор, заглядывая очкарику через плечо.
– А охрана нам на что? Пусть отрабатывают свой паёк. Начинай уже! Спать давно пора… А этот чёрт малахольный не телится. Ни швабры, ни графина. Полчаса уже жду!
– Коллеги, пожалуйста тише, – Фёдор откашлялся и включил микрофон.
«Знаешь, я не злюсь, мне просто дышать трудно.
Мне одиноко даже в месте самом людном...»
Через распахнутые гермоворота на станцию один за другим пробираются люди, облачённые в форму охраны. Они молча поднимаются на платформу и проходят мимо поста охраны, где недавний курьер, лениво обмахиваясь потрёпанной фуражкой, восседает на двух связанных телах. Дежурные смирно лежат друг на друге без сознания. Фальшивая охрана заполняет платформу и рассредотачивается по площади. Они действуют слаженно и максимально бесшумно. Каждый занимает место напротив двери в жилую комнату.
Последним на станцию входит Самсон. Приставная лестница скрипит и слегка проминается под его весом. Твёрдой походкой он направляется в центр зала и занимает позицию у лестницы — на случай если вдруг кто-то выйдет. Остальные ждут его команды.
На платформе оживают репродукторы. В меру громко, с доброй порцией потрескиваний и хрипов, динамики вещают: