– Хе, – Семён Павлович одобрительно закивал, – Ну а что начальник?
– Отправил других. Потом никто не вернулся. А нас — выслал кого куда. Меня вот... к вам.
– Ну так тебе, считай, повезло! Прошу!
Семён Павлович широким жестом обвёл коридор, простирающийся за спиной. По обе стороны в шахматном порядке располагались десятки одинаковых дверей с оконцами и увесистыми засовами. Некоторые — с двумя или тремя. В глубине коридор разбивался на два ответвления.
– Добро пожаловать в автономную зону повышенного контроля и содержания особо опасных элементов. Или, если по простому — Изолятор. Здесь мы живём, работаем, заводим новые — хе! - интересные знакомства и развиваем экономику.
– Эт-то как? - удивился Илья.
– Увидишь. А пока пошли. Только сразу говорю — ходи строго по серёдке, к стенам не липни, двери вообще не трогай, в окошки не заглядывай. Я в первую неделю здесь затупил и вот, – Сергей Павлович показал на оторванное ухо.
Илья нервно сглотнул и вцепился в лямки своего рюкзака. В желудке всё перекрутилось. На ватных ногах он следовал за новым командиром и смотрел ему в спину. Запертые на засовы и запоры двери выглядели вполне обыденно и не грозили ничем ужасающим. Тишина окутывала коридор и было слышно, как жужжат люминесцентные лампы под потолком. Даже эхо от шагов было приглушённым.
– Обычно они не такие тихие, – пояснил Семён Павлович, – Замолкают под вечер и после кормёжки. В остальное время перекрикиваются, перестукиваются. Чудят, в общем.
– И вы им разрешаете?
– А почему нет? Камеры одиночные — их, кстати, на этом уровне сорок – посидишь в такой с месяц — и кукуха начинает ехать капитально. Ну то есть, ещё сильнее, чем до этого. А так хоть какое-то общение. Тем более что у нас тут не дурка, а скорее камера хранения. Некоторых привозят и велят следить как следует. Приплачивают ещё за этих сволочей. А потом забирают. И если субъект не в той кондиции — мы получаем по башке. Усёк?
Они дошли до конца и свернули направо. Там был такой же, ничем не примечательный коридор, только шире. Дверей тут было гораздо меньше, но выглядели они внушительнее — высокие и двустворчатые, уже без засовов. Главным входом в правое крыло служили массивные ворота, снабжённые по бокам двумя панелями с целой россыпью одинаковых кнопок. Вдоль коридора от дверей вела рельсовая пара.
– Сюда доставляют всякие грузы. Вывод прямо на пути, так что при желании внутрь можно на дрезине заехать. Хранилища для материалов здесь же. Сейчас они пустуют, но правила такие же. Ворота отпирать с прозвоном, возле дверей не ошивайся. Видеонаблюдение работает.
– А что за грузы? – осторожно поинтересовался Илья, осмелившись бросить взгляд на одну из дверей.
– Ишь ты, хитрый какой, – беззлобно усмехнулся Семён Павлович и, подумав, добавил, – В основном, снабжение, для «элементов». И наша оплата, за услуги.
– Оплата?
– Ну да. Пайки, шмотки. Стройматериалы. Тут раньше ни хрена не было, даже дверей в камерах. Голые стены. Сами всё налаживали. А метро — наш второй спонсор. Хотя, если разобраться — они придаток первого.
– Как это?
– Аааа, не забивай пока этим голову. Помни больше о безопасности, а остальное само придёт. Нам сюда.
Они дошли до конца грузового отсека, где в нише почти у самых входных ворот притаилась небольшая дверца без замка. Семёну Павловичу пришлось слегка пригнуться и протискиваться в проём боком. Увесистый рюкзак Ильи тоже задевал все стенки.
Коридорчик за дверцей был ей под стать — узкий и приземистый, весь опутанный проводами, подвешенными на ржавых крюках. Проход освещала лишь пара тусклых лампочек.
– Тут у нас дежурка, – сказал Семён Павлович, протискиваясь в большую комнату, главным — и единственным - украшением которой были многочисленные маленькие мониторы с чёрно-белыми выпуклыми экранами. Все до единого светились призрачным светом, заливающим помещение. Сквозь рябь и помехи на кранах слабо угадывались различные тёмные силуэты и очертания дверей. Мониторы были оснащены широкой приборной панелью за которой скучал худой коротко стриженный субъект в кителе нараспашку. Он на миг повернул голову, кивнул вошедшим и вернулся к спокойному созерцанию экранов. Длинные худые ноги в кедах разного фасона субъект закинул на край приборной панели.
– Всё тихо? – спросил Семён Павлович.
– Порядок, – протянул наблюдатель.