Она уютно устраивается у него на плече, в её глазах играют счастливые искорки. Он зажмуривается и вдыхает аромат её волос.
- Знаешь… Я даже не думала, что можно вот так, - тихо произносит она, томно растягивая слова.
- Я тоже... Но, оказывается, нет ничего невозможного.
- Жаль только, что поздно.
- Лучше уж так, чем никогда…
Она соглашается. За дверью, подпёртой стулом, раздаётся резкий противный скрип.
- Сквозняк, - шепчет он, и она прижимается ближе.
Сегодня ничто не нарушит их уединение. Любое малейшее вторжение в их святыню, в этот божественный круг обманчивого света – лишь повод стать ещё ближе, даже когда это уже физически невозможно.
- Я бы всё равно её бросил, - говорит он, нащупав оборванную нить давнего разговора, - Не теперь, так потом. Веришь?
- Уже не важно. Вышло как вышло, - промурлыкала она, водя носом по его груди.
- Нет, скажи. Ты мне веришь?
- Конечно же верю… Ведь всё это, - она обводит взглядом комнату, - Ты сделал для меня. Более убедительных доказательств и я бы не придумала.
Их губы встречаются, в который раз за эту бесконечную ночь.
- А я всё равно твоя, - жарко шепчет она, - Всегда была и есть. И готова была ждать хоть до скончания века, и мне не важно, когда, где и как. Лишь бы - с тобой…
Он улыбается, игриво щурясь:
- А помнишь, ты сказала, что нам не быть вместе, даже если наступит конец света, и что мы никогда не будем счастливы?
- Помню…
- И что ты скажешь теперь?
- Дура была, - усмехается она, - А ты тоже хорош, сидел и ждал конца света, глупый…
- Вот мы два дурака друг другу и достались.
- Хорошо.
- Отлично.
И новый долгий поцелуй безжалостно рвёт ещё одну нить. Поддавшись новому порыву, они отдают себя друг другу без остатка, сбивая дыхание, и двигаются столь яростно и неистово, что стон превращается в хрип, а обрывки растерянных и спутанных фраз разлетаются по всей комнате. Сталкиваясь и сбиваясь в кучу, дымными кольцами курятся они над ложем страсти, где спустя ещё одну вечность два распалённых тела вновь заключают друг друга в объятия, чтобы никогда не отпускать.
За окном, которое уже никогда не будет открыто, бушует стихия, низвергая в бездну забвения улицу за улицей, превращая потрепанную высотку в гору, слой за слоем наращивая ледяную толщу.
Завтра они уже не смогут открыть двери. Им будет нечего есть, станет трудно дышать, а может быть холод вскроет их убежище и поразит до основания. Но прежде, конечно, сыграет свою партию секретный компонент, добавленный в вино.
А вечером, под тяжестью нескольких десятков тонн снега и льда, крыша дома не выдержит и проломится, сминая под собой десять набитых трупами этажей и маленькую уютную комнатку, где горит камин, играет тихая музыка, и бьются два усталых, но счастливых сердца.
Но всё это - завтра. Кому до этого есть дело, когда сегодня, спустя вечность одиночества и притворства, вечность тягостных ожиданий, они обрели друг друга раз и навсегда?
Кому есть дело до смертей и разрушений, пока свет камина озаряет шальную парочку, сгорающую в огне животной страсти, пока они дарят друг другу себя и свою любовь?
И пока яд в их крови ещё не начал действовать...
- Всё-таки мы с тобой безумцы, - сбиваясь, то ли от дурмана, то ли от усталости, то ли от того и другого сразу, произносит она.
- Я скажу тебе, что такое безумство, - отвечает он, приподнявшись на локтях и глядя ей прямо в глаза, - Безумство – это когда ты всю жизнь занимаешься не тем делом. Ходишь на ненавистную работу, потому что должен, общаешься с какими-то придурками, потому что выгодно, спишь с бревном, потому что вляпался, а в груди у тебя – камень, потому что иначе нельзя. Безумство – это когда тебе тридцать лет, и все эти годы ты угробил не на то, чего действительно хотел. Все годы притворялся, подстраивался, менял маски, лгал. Безумство – не воспользоваться шансом, который тебе, ценой тысячи жизней, предоставляет сама судьба. И вот если ты меня сейчас не поцелуешь, это тоже будет приравнено к безумству, - смеясь, заканчивает он.
Её сладкие губы с готовностью тянуться навстречу.
Два безумных, два любящих сердца, предательски пошаливая и сбиваясь, вторят друг другу во мраке. В последних отблесках догорающих углей лежат два остывающих после бурной ночи тела. Две души, навсегда обретшие друг друга, устремляются к неведомым мирам под песни Фрэнка Синатры, и этой вечности уже не будет конца.