Нервной рукой девушка одёрнула Максима, рукав с треском высвободился.
- Ну вот, теперь дырка будет, - вздохнул он.
- Дома зашьём, не ной.
- Дурацкий штырь! А что это? - Мальчик указал вверх.
- Старый выход на поверхность.
- Ух ты! Там наш дом?!
- Был.
- А что там теперь?
- Развалины. Снег. Лёд. Не знаю…
Каков он - мир на поверхности? За последние три года никто из общины туда и носа не казал. Ходили слухи, что мародёры поначалу устраивали редкие вылазки, правда, потом не возвращались. Об обитателях Изолятора тоже много судачили, но и то, в основном, только слухи. Никаких достоверных фактов. Аню мало интересовали эти небылицы. Во всяком случае - не сейчас. Она не ела уже три дня и сбросила 5 килограмм за последние два месяца. Всё, что не касалось еды, отошло на задний план, включая слабую надежду на возвращение к прежней жизни.
- Снег... О! - оживился Максим, - Он такой белый и холодный… Да?
- А то ты не знаешь...
- Ну, я не помню, - замялся Максим. – Это было давно.
- Да ничего не давно. Всего три года прошло. Ты же с нами тогда был, помнишь? Мы, кстати, где-то здесь и спустились.
Аня обвела тоннель взглядом, задумчиво посмотрела на проржавевший люк, потрогала шаткую полуразвалившуюся лестницу. Да, точно, где-то здесь. Слава с Лизкой, какой-то незнакомый чувак, невменяемый Игорь и малыш Максим, свежеиспечённый сирота. Мать только и успела оттолкнуть его подальше от надвигающейся лавины.
Три года. Казалось бы, так мало. А дети уже не помнят, какая была жизнь на поверхности. Да и сама Аня - многое ли помнила? События последних дней она сама изгоняла из своей памяти, как страшный сон. А что было до? Бессмысленная ерунда... И вот она в свои двадцать превратилась в чёрствую и циничную фурию, которую мелкие спиногрызы раздражают сильнее, чем вид полуразложившегося трупа.
Аня вздохнула, покачала динамо в фонарике и осветила стену возле люка. Сбоку от лестницы обнаружилась старая самодельная табличка. Облупившиеся буквы на расслоившейся доске ещё можно было прочесть: «Братская, киоск». Аня как будто помнила это место.
- Что здесь написано? - спросил Максим.
- Это… Ты ещё и читать не умеешь? Или придуриваешься?
- Ну… нет.
- А пора бы уже.
Мальчик опустил глаза:
- Дядя Слава обещал научить... Идём скорее. А то… А то опоздаем.
- А вот это верно. Пошли.
Процессия двинулась дальше.
- Я силён в другом, - важно заявил Максим минуту спустя. Аня подавила смешок.
Тоннель извернулся и вскоре вывел их к перекрёстку. Короткой дорогой Аня вышла бы сюда ещё полчаса назад. Направо – глухой завал в десятке метров, прямо – ещё один перекрёсток, откуда до раздаточного пункта было рукой подать.
- Ну вот, почти пришли. Ещё пять минут и…
Девушка осеклась, заметив впереди подозрительную вспышку. На перекрёстке кто-то был. Ещё вспышка. Там определённо кто-то есть. Аня выключила фонарик, но было поздно. Их заметили. Послышались приглушённые голоса, усиленные эхом. Луч фонарика был направлен в сторону девушки. Послышались торопливые шаги.
- Чёрт, - прошипела Аня.
- Что? – спросил Максим шёпотом.
- Влипли, вот что! Уходим.
- Назад?
- Да, давай быстро!
Схватив мальчика за руку, Аня стала на ощупь пробираться обратно.
- А как же еда?
- Какая еда, нас щас нахрен убьют!
Максим вдруг вырвал руку:
- Не убьют! Я знаю секретную дорогу, мы их обойдём и попадём сразу на склад!
- Что ты мелешь?! – Аня озлобленно уставилась на мальчика. За его спиной в отдалении маячило уже три или четыре фонарика. Их вот-вот раскроют.
- Ничего я не мелю. Я сам нашёл эту дорогу, мы с тётей Лизой всегда так ходим, когда страшно.
- С Лизой? Она брала тебя с собой?
- Иногда…
Незнакомцы приближались. Аня уже слышала кашель, хриплый шёпот и странный скрежет. Несли что-то большое и тяжёлое. Возможно, вооружены обрезками труб.
- Чёрт с тобой, веди. Только быстро! – рявкнула Аня.