- Молчи. И просто слушайся – ты же это умеешь?
Солдат кивнул. Приказ простой – и Локи, который улёгся ему на грудь, не вызывал каких-то определённых сложностей. Наоборот же, стало намного комфортней и порядком понятней, что делать дальше. Пока что Зимнему давалась воля в действиях, и Локи всё также ахал на его прикосновения, но делал это скорее на автомате, чем действительно вникая в попытки ласк. Как Солдат думал – провальные попытки, но стонущий Локи, теревшийся об него бёдрами, говорил о другом.
Локи нечасто жалел о своих сказанных словах, но этот раз был исключением: приказ о молчании Солдат принял буквально, так что теперь давился стонами и прочими звуками, которые Локи силился из него вытянуть. Раздевшись до пояса, Локи своей рукой обозначил путь, который должна была пройти ладонь Зимнего, и тот безошибочно повторил – но с таким каменным лицом, что подстегнул Локи к грубостям. Схватив его запястье, Локи едва не сломал Солдату живую руку, сильно прижав её к своей груди – удалось только поймать удивлённый взгляд и приоткрытый рот – реакцию на продемонстрированную силу.
Но Солдату однозначно нравилось: он с небывалым рвением старался угодить, запоминая и в точности лаская Локи там, где тот требовал. Окончательно привыкнув, Зимний, кидая на Локи взгляды, принялся импровизировать: подключил вторую руку, раздразнивая обезумевшего Локи, нервно выдыхающего сквозь зубы на каждый обласканный сантиметр. Когда Локи потянулся к его кофте, Солдат сам приподнялся над полом, чтобы было удобней, и помог себя раздеть – Локи, подобрев за секунду, осыпал его лицо поцелуями, не забывая и про шею. Намертво схватившись за волосы, вынудил Зимнего отклонить голову назад и впился зубами в его подбородок.
- Подхалим, - шикнул он, когда Солдату надоела лёгкая, но раздражающая боль, и тот отодвинул от себя Локи на безопасное расстояние. – Я не просил подхалимажа.
- И не думал, - осклабился Солдат, упрямо стиснув его бока. Локи ничего не сказал в ответ, только встал на колени, потянувшись к своей ширинке. С его стороны показалось, что Зимний перестал дышать – но на самом деле он просто не упускал из виду и малую долю движений Локи, что очень нравилось последнему. Если так хочется – пусть рассматривает и наслаждается зрелищем, ведь Локи может дать намного больше, чем видно с первого взгляда.
Он провёл раскрытой ладонью по низу своего живота, жадно смотря за тем, как Солдат вздёрнул брови и прикипел взглядом к пальцам. На пробу двинул рукой ниже – и Зимний опустил голову, следя за тем, как кончики пальцев очерчивают резинку трусов. Издеваться можно было бы до бесконечности, но даже у Локи не было такой выдержки – перед глазами темнело от этого первобытного алчного огонька, что вспыхивал каждый раз в Солдате, когда Локи себя оглаживал. Поэтому потомив его ещё чуть-чуть, он всё же дождался неуверенного, но не терпящего отказа:
- Можно мне?
- Дерзай, - склонил на бок голову Локи, прикрывая глаза, чтобы не смущать Солдата. А тот снова сыграл нечестно: вместо того, чтобы осторожничать – резво притянул к себе, пряча лицо в волосах, заскользил обеими руками по спине и опустил пальцы на ягодицы. Локи подбросило, под веками полыхнуло и если бы не чуткий слух, то он бы не заметил, как в унисон с ним хрипло охнул Зимний.
Кипучие касания заставляли температуру бешено подскакивать, а воздух чуть ли не электризоваться и трещать, но кто бы ещё обратил на это внимание: вошедший во вкус Солдат стащил с Локи штаны до середины бедер, выводя на пояснице символы, а Локи поверить не мог, что достучался в кои-то веки, и отныне Солдат действовал по наитию, а не исходя из приказов. Было в этом что-то несравненно бесподобное, настолько, что на пустом месте появлялась гордость – и как бы Локи не противился, но гордился он уже не собой. Точно не собой.
Со временем опущенные штаны стали мешаться меньше, чем полностью надетые на Солдата брюки. Локи осознал это в тот момент, когда пальцы наткнулись не на разгорячённую плоть, а на ткань – разочарование последовало с двух сторон одновременно, потому что, – а Локи мог поклясться троном и собственной головой, – Зимний прорычал ругательство хлеще, чем он сам. Им надо было избавится от последней преграды, прежде чем снова накроет волна беспамятства и дурной неги. Локи и так растерял контроль над ситуацией, давая разрешения на любую тактильную выходку, будь то укус или оставленный засос. Он даже не хотел считать количество появившихся меток, потому что знал – сам в долгу не останется. Кусаться, царапаться, больно тянуть волосы – издевались друг над другом совместно и в полную силу.
Но от штанов избавились. И от обуви тоже, под мрачное неудовольствие Солдата, привыкшего, что ботинки всегда должны быть на его ногах. Недовольным он был крайне короткий срок – ровно до той секунды, когда Локи опустился на его бёдра и качнул тазом вперёд. Однозначно, подавить стон Зимнему не удалось бы, даже если бы у него во рту был кляп, – и осознание этого отправило Локи едва ли не к звёздам. Сцепив пальцы в замок за шеей Солдата, Локи поднимался и медленно оседал обратно, искренне мучая Зимнего своими движения, которых было мало как и одному, так и другому. Зато стало кристально ясно: сбежать или отстраниться Солдат не сможет. Не сейчас, когда готов был самостоятельно разложить Локи на ковре и… О, от своей возможной дальнейшей судьбы у Локи подгибались колени и тряслись поджилки.
Локи без проблем улёгся бы на пол, расслабился и забыл обо всём, но судя по всему неопытный Солдат мог натворить кучу неприятных дел, в то время как Локи хотелось получить от него всего и побольше. Это и останавливало, не давало отдать простой приказ «взять и отыметь» - как бы Локи ему не доверял, а о собственной заднице пёкся. В пример бралась левая рука Зимнего, которой, как думал раньше Локи, можно убить не только оленя одним махом, но и переломить хребет лёгким тычком под рёбра. Однако этим вечером он сам выяснил, что грубоватый и якобы неотёсанный Солдат умеет – и, казалось бы, откуда? – быть не просто внимательным, но и действительно ласковым. Локи таял, собирал себя по крупицам, забывал как дышать – и это всё от старательных прикосновений, на которые не скупился Солдат. И Локи ведь отдавал всё обратно, даже вдвойне, предлагая самый главный и, вероятно, самый желанный дар в ответ – самого себя. Своё тело, которое Зимний исследовал не только руками, но и взглядом, жадно и жарко, многообещающе и так сладко, что невозможно было оторвать его от созерцания. Свою жалкую душонку, если она у него вообще имелась – за возможность не прекращать, не покидать этот уютный уголок огромного людского мира. И свою жизнь – в благодарность за всё.
Любознательность в Солдате проснулась как нельзя некстати – Локи вошёл в кураж, постанывая от жара в паху, когда елозил на бёдрах Зимнего, - и выразилась в том, что не найдя, куда пристроить правую руку, чтобы и не мешать, и самому не заскучать, Солдат опустил её на пах поднимавшегося в тот миг Локи. Так уж получилось, что Локи вскрикнул ему в лицо, уткнувшись лбом в лоб, и дико воззрился в глаза.
- Что… ах, да, давай уже, - проскулил он, притискиваясь вплотную. Лишь бы не спустить за минуту, успел подумать он, а потом думать уже не смог совершенно: только сжал ладони на плечах, выгнувшись, когда тёплые пальцы полукругом прошлись по стволу, бережно оттягивая крайнюю плоть. Солдат нахмурился, будто от его действий зависела судьба всей планеты, но мокрые поцелуи, на которые расщедрился Локи, быстро свели с лица всю серьёзность. Локи горячо дышал на его губы, пока не выпросил разрешения пропустить между ними язык - и сорвался окончательно, словно силился через поцелуй высосать из Солдата жизнь. Ласкать его вдруг стало неожиданно сложно, потому что приходилось разрываться между хищными зубами, грозившими оттяпать всё, что попадётся, и тонкими пальцами, спицами вонзавшимися в шею.
Когда Локи забывал думать, он превращался в зверя. Даже не в обычного смертного человека, а в настоящего монстра, дорвавшегося до бедной жертвы. В этот раз под раздачу попал Солдат, и Локи, все ещё немного не соображая, готов был раскромсать его, чтобы поглотить. В моральном плане, конечно – Локи не стал бы… не стал бы убивать Зимнего, хотя запугивал этим не так давно. Просто если Солдат сейчас же не заставит его достигнуть пика и не даст насладиться им самим всласть – Локи будет больно и подло мстить.