Но Солдат позволял. Он ловко уходил от наиболее опасных укусов, грозивших лишить его половины крови, если зубы сомкнутся на артерии; голодно отвечал на все поцелуи, держа Локи за шею или подбородок; сдерживал вездесущие руки бионикой. Но в один раз всё же упустил, отвлекшись на пьяный и мутный взгляд – зелёные глаза ещё никогда не теряли своей ясности и ядовитости, и теперь выглядели так непривычно, что Зимний не смог не отметить, - и тогда Локи сжал в пальцах его член и провёл пальцем по расселине на головке.
- Локи! – выдохнул Солдат, заломив брови. Сам виновник всего захлёстывающего удовольствия хитро улыбнулся, проведя пальцами вверх-вниз, и сжал в ладони уже оба члена, потирая их друг о друга.
- Молчи, - повторил Локи, накрывая губы Солдата пальцами свободной руки. То, что один из них Зимний втянет в рот и примется с удовольствием посасывать, стало откровением для обоих. Локи бездумно сжал ладонь чуть крепче, чем стоило бы, ахнув – и Солдат с ним в один голос – и убрав свой палец, заменив его языком. Ходячая соблазнительная загадка…
Но даже этого оказалось недостаточно – Локи убедился, что с Солдата сползёт исключительно полностью обессиленным. А лишить сил бога очень сложно – впрочем, всегда оставался метод, использовать который решился бы не каждый. Судя по напору и злостным сжиманиям металлических пальцев на ягодице, Локи понимал, что Зимний не только решил идти до конца, но и использовать всё и вся, что может пригодится. На этот случай у Локи была припасена маленькая незаметная бутылочка, украденная из ванной комнаты невесть ещё когда. Бутылочка должна была быть вручена Солдату вместе с теми великими дарами, как жизнь и душа Локи, но медленно наливающиеся синяки ясно давали знать, что делать этого не стоило. Если с чёрными гематомами на спине и бёдрах Локи ещё как-то смирится, то с возможностью истечь кровью вследствие жадности Солдата сталкиваться не хотелось.
Так что Зимнему пришлось вновь смирно улечься на коврик, практически вытянуть руки по швам, чтобы Локи, который ближайшие минуты будет непомерно занят, мог наблюдать за ним. Локи было неудобно, сидя на Солдате, пытаться достать хоть до куда-нибудь, так что, вынуждено встав на колени, он растёр в пальцах немного ароматического масла и завёл руку за спину. Расслабиться под восхищённым взглядом удалось не сразу, зато когда первый палец прошёл сквозь тугое кольцо мышц, Локи гортанно зарычал, потому что Солдат подался вперёд. Пихнув ладонью его в грудь, Локи опёрся на него, чтобы сохранить равновесие, и запрокинул голову, чтобы глотнуть немного воздуха.
Солдат стоически продержался секунд двадцать, а после прикоснулся левой рукой к члену Локи, пресекая невысказанное «не мешай» на корню. Локи озадаченно охнул, распахивая глаза, и просунул в себя второй палец, сгибая их внутри. Ласки Зимнего позволяли держаться на плаву, хотя возбуждали посильней любых других. Да и этот протез, холодный, бионический, неживой, но такой идеальный протез… Локи согнулся, практически уткнувшись лбом в живот Солдата, и запечатал на нём едва ли не целомудренный поцелуй. Зимний замер, прекратив водить пальцами по стволу члена, а второй ладонью невесомо прикоснулся к чёрноволосой макушке. Локи поднял голову, заставляя себя смотреть только в глаза Солдата и никуда более. Длительный зрительный контакт мог заставить помешаться умом, но он всё равно продолжал подготавливать себя, пропихивая внутрь пальцы и через раз затрагивая простату. Солдат осторожно погладил высокую острую скулу Локи, обвёл пальцем губы и в этот раз уже уверенно спросил:
- Можно?
Локи качнул головой в подтверждение. Скользкими пальцами поймал убегающую бутылочку, вылил на ладонь масло и пару раз провёл по члену Солдата.
- Не спеши только, - торопливо попросил он, осторожно пропуская в себя головку. Солдат ослушаться не посмел, только часто моргал и облизывал губы, наблюдая, как постепенно проникает его член в тело Локи. Сдавлено охнув, Локи на мгновение зажмурился и, упираясь на грудь Зимнего, медленно опустился на его бёдра. Внутри всё распирало, поясница ныла и горела, но Локи, по вискам которого струился пот, всё же выдавил из себя улыбку, подбадривая скорее Солдата, чем самого себя. И кивнул, после чего Солдат уложил ладони на его бока и помог подняться.
Дальше пошло легче. И намного приятней: Локи, свыкшись, поднимался на ступнях и разгибался в коленях, сопровождая всё это различной частоты и продолжительности стонами. Солдат поддерживал его, задирая голову и шипя сквозь зубы – потому что приказа о молчании никто не отменял, но Локи раз за разом заставлял его выстанывать своё имя и просить ещё. Сжимая в себе член, Локи как никогда чувствовал власть над этим человеком, потому что именно от желания Локи сейчас зависело, будет ли Солдат наслаждаться дальше или в конце концов всё закончится совместным неудовлетворением. Такого Локи допустить не мог – жалко будет, если всё пойдёт не очень хорошо.
Наклонившись вперёд, он поцеловал Солдата, намекая, что мучиться осталось недолго – и, расходясь в намёках и действиях, замедлился, лениво опускаясь и поднимаясь, почти полностью выпуская член из себя. Зимний морщился на сладкую пытку, тряс головой, а потом притянул Локи к себе, распластав по своей груди, и поддал снизу бёдрами. Такой сильной отдачи Локи не ожидал, так что удивился не мало, но, держась за плечи, поднялся, подстраиваясь под новый неделикатный ритм. Который, к слову, ему нравился больше: сдержанный Солдат лихорадочно блестел глазами, попеременно кусал свои губы и губы Локи, лез целоваться и рычал в ухо, когда Локи к нему наклонялся. Теперь не был странным тот факт, что они без ума друг от друга.
Сорвавшись в дикий темп, Локи не успевал цепляться за Солдата, усевшегося и прижавшегося к нему, потому что кружилась голова и что-то пело внутри – с каждым толчком становилось слишком хорошо, слишком жарко и слишком волнующе, чтобы можно было находиться в сознании. Он не знал, как сможет остановиться, когда он сможет остановиться и сможет ли вообще, потому что Зимний, кажется, замедляться не хотел. Его губы помечали белые плечи Локи, терзали и без того зацелованную шею, а когда Солдат добирался до приоткрытого рта Локи – время замирало и сворачивалось в спираль, чтобы через долю секунды полететь с утроенной скоростью.
Душный разгорячённый воздух и тепло, исходящее из потухшего камина, грели не так хорошо, как торс Солдата и его правая рука, а протез с его ледяными прикосновениями возвращал в реальность, где был и есть Зимний, где Локи цеплялся за свои эмоции и беспорядочно вскрикивал, когда Солдат ласкал его. Жар достиг своей максимальной температуры, механические пластины пришли в активность, едва не напугав Локи, но Солдат, прихватив губами кожу между шеей и плечом, громко рыкнул:
- O gospodi…
- Что? – хотел уточнить Локи, не разобрав, что тот говорит и на каком вообще языке, но левая рука Солдата сжалась особенно сильно, грозясь раскрошить его спину, и Локи почувствовал, как внутри стало чересчур горячо. Впившись в раскрытый рот, Локи вцепился в волосы Солдата и соскользнул следом, понимая, что силы покидают организм вместе с рассеивающимися волнами наслаждения.
Спустя какие-то бесконечные минуты он, тяжело дыша, всё ещё лежал у Зимнего на груди, моргая в такт бьющемуся сердцу, и не мог прийти в себя. Привыкший получать желаемое, Локи до конца не осознавал, что они только что сделали, но подсознательно знал – Солдата теперь никуда не отпустит, как бы тот не хотел уйти. Хотя сейчас ещё неплохо было бы добраться до кресла… Но обессиленный Локи, приподнявшись, только перекатился на бок, оказываясь поближе к камину. Поскреб пальцами по полу, со второй попытки наколдовав окружающему воздуху тепла, а многострадальному коврику мягкости, и уткнулся носом в висок Солдата, хозяйски обнявшего его едва ли не всеми конечностями. Кресло подождёт – никуда же не убежит за ночь. Да и как оно это сделает, если оно неживое… Локи выбросил эту мысль во вспыхнувший огонь и со спокойной душой уснул.