Сейчас, сидя у камина в большом зале, он грустно говорил:
– Долгие годы я прожил здесь, в замке, почти в полном одиночестве… Скажите мне, сэр Баярд, законы рыцарства за это время изменились?
Изо всех сил стараясь не кашлять, я задыхался от дыма и золы. Наверное, вы уже поняли: в нашем замке были тайные ходы. Отец о них либо никогда не знал, либо напрочь забыл. Брат Бригельм был занят только божественным. А брат Алфрик был не настолько умен, чтобы обнаружить эти ходы. Отыскать их мог, конечно, лишь мальчишка, любящий приключения, постоянно наказываемый и всячески старающийся избежать наказаний. Надо ли теперь пояснять, что я нашел тайный ход, ведущий к камину в большой зале?! Сейчас, из дымохода над этим камином, я и подслушивал разговор отца с сэром Баярдом.
– Нет, сэр Эндрю, рыцарские законы не изменились. Но разве оруженосцы или юноши, желающие стать таковыми, не могут делать каких-либо ошибок?
– Я услышал, как заскрипело под ним кресло – сэр Баярд, вероятно, подался вперед. Помолчал, потом заговорил снова:
– Рыцарские законы неизменны во веки веков. Но сейчас рыцари стали относиться к провинившимся более терпимо, чем прежде. В дороге на рыцарей то и дело нападают разбойники или кентавры. Да и крестьяне отнюдь не всегда дружелюбно настроены по отношению к ним. В общем, как говорит ваш Гилеандос, постоянно происходят катаклизмы.
Я знал: «катаклизмы» между крестьянами и рыцарями велись уже добрых две сотни лет. Со времени настоящего катаклизма. Во всяком случае парни из окрестных деревень не пропускали удобного случая, чтобы не устроить какую-нибудь пакость проезжему соламнийскому рыцарю. По крайней мере, у нас в замке об этом говорили всегда.
– Он же у вас еще мальчик, – продолжал сэр Баярд, – и в том, что случилось, я не вижу ничего, кроме мальчишеской выходки.
Сэр Баярд говорил и, видимо, почесывал ухо одной из наших собак. Вот он замолчал; наверное, отнял руку и собака заскулила.
– Но, сэр Баярд, не забывайте, что «мальчику» уже двадцать один год, – проворчал отец. – И должен честно признаться: Алфрик – отнюдь не самый смышленый из тех молодых людей, кого мне довелось видеть в своей жизни.
Сэр Баярд, наверное, вежливо улыбнулся, а отец продолжал гнуть свое:
– Да что тут скрывать, сэр Баярд. Алфрик придурковат. Манеры его оставляют желать лучшего. Ему двадцать один год, а у него до сих пор нет чувства ответственности за свои поступки. Будь он умен и хорошо воспитан, он бы уже сейчас мог бы стать рыцарем. Будь он крестьянином, у него бы уже была семья и, возможно, жена и дети уважали бы его. А будь он собакой или лошадью – ох, не позавидовал бы я его хозяину…
Сидеть в тесном дымоходе мне было неудобно. Я пошевелился, из мешочка на поясе выпал камешек и упал с таким грохотом, что мне подумалось: слышно в Палантасе или даже в Пакс Таркасе! Я в страхе замер. Но отец все ворчал – словно ничего не слышал:
– Нет, дорогой сэр Баярд, в двадцать один год Алфрик не должен бы уже совершать «мальчишеских шалостей»! Я в его возрасте был рыцарем ордена Меча, командовал отрядом во время Чактамирского похода. Мы шли по колено в крови…
– Но, сэр Эндрю, это был героические времена, и тогда все были героями, – в голосе сэра Баярда не звучало никакой иронии. – Я не единожды слышал рассказы о вашей храбрости. Я всегда восхищался вами. И именно поэтому я приехал к вам – я полагал, что ваш сын достоин вас. Ведь в его жилах течет ваша кровь, а ведь это что-то да значит!
Отец, наверное, покраснел – он не любил комплиментов – и вскричал с горячностью:
– Черт побери, сэр Баярд! Я надеялся, что здесь, в северном Кастлунде, на краю света, сумею воспитать из своих мальчиков настоящих рыцарей! Я думал: они вырастут, уедут в соламнийскую столицу, станут рыцарями и будут восстанавливать на земле справедливость – как и подобает рыцарям! Но я, видимо, ошибся. Мой средний сын помышляет скорее о небесном, чем о земном. А младший… у младшего – все задатки отпетого негодяя!
– Вы судите своих сыновей слишком строго, сэр Эндрю!
Но отец словно и не слышал реплики сэра Баярда.
– Ну а старший – просто паршивая овца в моем стаде. Скажу откровенно: сэр Баярд, я без преувеличения в отчаянии!
– Как бы там ни было, сэр Эндрю, – сэр Баярд говорил уже с некоторым раздражением, – мое предложение остается в силе. Я готов взять в оруженосцы любого из ваших сыновей. И поверьте: во мне он найдет неплохого учителя.
Сэр Баярд забарабанил пальцами по ручке кресла.
Я подался назад. И вдруг – по моей ноге пробежала крыса. Я завизжал от испуга и ударился головой о каменную кладку.
Почуяв что-то живое, к камину кинулась собака. Я схватил крысу и швырнул ее в оскаленную собачью пасть. А сам быстро полез наверх. Вслед мне слышались рычание, визг, крики… Через минуту я был уже в своей комнате, быстренько сменил измазанную сажей одежду на чистую ночную рубашку и скользнул в постель под одеяло. Спустя секунду я, притворяясь крепко спящим, уже вовсю «храпел».
Как я позже узнал, беседа отца и сэра Баярда продолжалась еще долго.
Они говорили о краже доспехов. Отец полагал, что вор прятался в комнате и Алфрик должен был внимательно осмотреть все – тогда бы незнакомец не смог бы напасть на нас так внезапно!
А сэр Баярд старался всячески оправдать моего брата. Наказанный отцом Алфрик не имел права выходить из замка.
Будучи все время дома, мой брат издевался надо мной как хотел – он считал, что во всем случившимся виноват только я один. Я уж и не говорю о том, что всегда со страхом прислушивался к шагам брата…
Что и как все произошло в ту ночь? – Алфрик помнил плохо. Но злость свою он мог хорошо вымещать на мне – и делал он это постоянно. Из всех обитателей замка мне было хуже всего; поэтому-то я и прятался в тайных ходах или в каком-нибудь укромном уголке.
Если я встречался с кем-нибудь в замке, тотчас же придавал своему лицу выражение невинно пострадавшего. Руки, чтобы никто не увидел, что у меня нет фамильного перстня, я всегда засовывал в карманы. Старался как можно реже видеться с отцом и братьями и как можно меньше говорить при встречах с ними.