Остальные их попутчики толпились вокруг. Некоторые бросали на Джули осуждающие взгляды. Переселенцы, понятное дело, не одобряли возникновения излишних хлопот. Джули это понимала. Но что сделано, то сделано. Она осознавала свою вину и надеялась, что окружающие это поймут и простят. Уж если на то пошло, именно она лишилась фургона и всех припасов. Разве уже одно это не достаточное наказание?
С тех пор как они под покровом ночи покинули Брунсвик, их караван значительно уменьшился. Тогда в нем было пятьдесят фургонов. Боже, какое печальное зрелище они собой представляли: исхудалые солдаты в грязной одежде, только благодаря своим ранам избавленные от дальнейших ужасов войны; женщины, убивающиеся по прошлому и со страхом смотрящие в будущее. Сейчас, сквозь снежную пелену, она насчитала только двадцать шесть фургонов. Многие отстали, обессиленные столь трудным путешествием. Некоторые, в том числе дедушка и бабушка Терезы, умерли в пути от болезней. Джули оплакивала их. Те же, что остались, были дороги ей. И она вовсе не хотела, чтобы люди, с которыми столько вместе пережито, сердились на нее.
– Джули нужна сухая одежда, – заметила Тереза, когда Майлз закончил свои нотации.
– Хорошо, – вздохнул он и заключил сестру в объятия, словно давая ей понять, что она прощена. – Только в будущем, будь добра, подчиняйся всем указаниям… нравятся они тебе или нет. Хорошо?
Она кивнула и пошла за Терезой в их фургон. Там она с благодарностью взяла связанное из толстой шерсти платье и с жадностью отпила из предложенной Терезой кружки кофе.
Помедлив несколько мгновений, ее невестка робко произнесла:
– Мне очень жаль, что тебе столько пришлось пережить, Джули, и я ужасно рада, что все хорошо кончилось. Не обижайся на то, что сказал Майлз. Просто он ужасно переживал и все еще не пришел в себя. Но он скоро успокоится, да и остальные тоже.
– Все, что он сказал, правда. Это было глупостью с моей стороны.
– А что с Дереком? – нерешительно поинтересовалась Тереза. Джули бросила на нее настороженный взгляд, и Тереза поспешно уточнила: – Я имею в виду, он очень сердился?
Джули кивнула.
– Когда это случилось, он ни секунды не колебался и тут же прыгнул в ледяную воду, – торопливо объяснила Тереза. – Растолкал всех и прыгнул.
– Он старший колонны. Это его обязанность.
Собравшись с духом, Тереза решительно заявила:
– Он не только выполнял свои обязанности, и ты знаешь это. Прости, если я вмешиваюсь не в свое дело, но Майлз рассказал мне о вас с Дереком. Я же вижу, что ты так несчастна. Неужели нет никакой возможности, чтобы вы… могли?..
Зажмурившись, Джули залпом выпила кофе и отставила пустую кружку в сторону.
– Нет. Дерек не такой как все, Тереза, и сомневаюсь, чтобы он когда-нибудь полюбил кого-то так сильно, чтобы жениться. А на меньшее я не согласна.
– Но он же тебя любит! – воскликнула Тереза. – Обрати внимание, как он на тебя смотрит! И он не задумываясь рисковал жизнью, чтобы спасти тебя.
Джули пристально взглянула на Терезу. Она очень хорошо к ней относилась, знала, что ее невестка добра, чутка, правдива. Внезапно она почувствовала необходимость выплеснуть все наболевшее:
– Дерек предложил мне стать его любовницей. Я отказалась, Тереза. Как бы сильно я его ни любила, я не могу на это согласиться. – Кроме того, – решительно добавила она, – я вполне могу прожить и без мужчины.
– Даже в пустыне?
– Я не хочу выходить замуж только ради того, чтобы обо мне позаботились. Я это сделаю только по любви, и… – Она замолчала и вдруг удивленно уставилась на Терезу. – Разве тебя не возмущает, что он предложил мне стать его любовницей?
Тереза засмеялась и покачала головой.
– Ничуть. Насколько я знаю Дерека Арнхардта, ему действительно нужна любовница, а не жена. Майлз, конечно, был бы возмущен и разгневан тем, что Дерек предложил тебе подобное. Но я женщина, Джули, и хоть я и люблю твоего брата всем сердцем, все же не могу не признать: Дерек – настоящий мужчина. Если честно, я не могу понять твоего отказа. Мне кажется, с ним любая может почувствовать себя настоящей женщиной.
После длительного молчания Джули сказала:
– Получается, я единственная, кого это возмущает. А я всегда считала, что ты таких строгих правил…
– Ах ты притворщица, – улыбнулась Тереза. – Не так уж ты и удивлена.
– Наверное, нет, – признала Джули, – просто мне наконец захотелось объяснить кому-то, что я чувствую. Я не соглашусь на предложение Дерека, и, наверное, лучше всего нам с ним забыть о том, что когда-то мы любили друг друга!
– И ты думаешь, у тебя это получится? – лукаво поинтересовалась Тереза.
Джули промолчала.
В этот момент в фургон зашла Эстер Уэббер с большой кружкой свежесваренного кофе в руках.
– Слава Богу, что с вами все в порядке, – сказала она Джули. – Вы же знаете, вчера мы тоже перевернулись. Все потеряли. Но я рада уже тому, что мы хотя бы остались живы.
Джули с благодарностью взяла кофе. Вообще-то Эстер ей нравилась, хотя она и любила посплетничать, а Джули считала это занятие пустой тратой времени. И в самом деле, Эстер сразу же приступила к рассказу о том, что говорили по поводу поступка Джули.
– Я знаю, некоторые рассержены на меня, – мягко заметила Джули. – Но со временем, надеюсь, они успокоятся.
– Как только произойдет что-нибудь еще, о чем можно будет посудачить, – вступила в разговор Тереза.
Глаза у толстушки Эстер возбужденно заблестели – явный признак того, что она собиралась сообщить нечто особенное. Она напустила на себя возмущенный вид и заговорщически понизила голос:
– Меня просто возмущает то, что говорят некоторые женщины.
Джули с Терезой обменялись тревожными взглядами. Дрожа от возбуждения, Эстер торопливо продолжила:
– Это же грех – делать подобные предположения только потому, что вы и капитан Арнхардт вдвоем провели ночь на другом берегу. Говорят даже, что вы специально все это подстроили, чтобы капитан вас спас и вы могли бы провести с ним ночь вдвоем, что вы просто бегали за ним все время с тех пор, как мы покинули Брунсвик. Представляете? Какой ужас!
– В конце концов, – прищурившись, продолжала она, – все мы знаем, что вы леди, а капитан – джентльмен. Он бы, конечно, не стал пользоваться ситуацией, а если бы и стал, вы бы этого не допустили. Все это просто мерзкие сплетни. Я уверена, что в аду уготовано специальное местечко для тех, кто выдумывает подобные гадости.
Ошеломленная Джули недоверчиво глядела на нее, не в силах вымолвить ни слова. Тереза же сразу пришла в ярость.
– Кто же осмелился сказать подобное? Эстер, вы прямо сейчас назовете нам тех, кто распускает подобные сплетни. Майлзу наверняка захочется поговорить с этими людьми. И капитан, я уверена, поставит их на место. Мы не потерпим злословия.
Эстер сразу как-то увяла.
– Лучше бы мне было прикусить язык. – Она нервно затеребила подол платья. – Не хочу неприятностей.
– Да вы по уши в неприятностях, – огрызнулась Тереза. – Скольким людям вы уже рассказали об этом? Эстер, тот, кто разносит сплетни, ничем не лучше того, кто их сочиняет.
– Ну, извините меня! – воскликнула Эстер. Она встала и собралась уходить. – Я думала, что, рассказав об этом, я окажу вам услугу. А вы еще упрекаете меня! Я ведь тут совсем ни при чем!
– Ну раз вы отказываетесь назвать нам имена, тогда по крайней мере сделайте одолжение и не болтайте больше об этом, – попросила Тереза ледяным тоном.