Симона была права, когда назвала его эгоистом; он был именно таким и даже больше. Мой отец был единственным в нашей истории, кто пытался его устранить, и я до сих пор понятия не имела, почему он отвернулся от своего друга и альфы. Это было то, что не давало мне спать по ночам, особенно после очень тяжелого дня.
— Мы решили, что в это солнцестояние мы отправимся еще дальше по землям стаи, — продолжил он, явно довольный собой. Согласно традиции, только альфа, бета и их сыновья будут с нами на нашей первой смене. Остальные члены стаи найдут нас позже, и именно тогда вступят в силу новые брачные узы.
Лично меня это не волновало, как и то, как далеко мы забрели по обширным землям, контролируемым стаей Торма. Я заботилась об одном и только об одном: взять под контроль своего волка, чтобы я могла сбежать.
— А теперь перейдем к нашей встрече со стаей Стайгент, — сказал альфа, быстро меняя тему, как это было в его манере. — Мы получили петиции о полноправном участии от всех волков, не имеющих пары. Надеюсь, еще несколько настоящих брачных уз вступят в силу.
Эти встречи происходили несколько раз в год и были большим событием. Из того, что я наблюдала за свои двадцать два года, следует, что оборотни были одержимы желанием найти свою пару. Я не виню их за это… мне бы хотелось, чтобы кто-то был на моей стороне. Кто-то, кто идеально подходил бы мне и поддерживал бы меня, несмотря ни на что.
Я была одна, так чертовски одинока, почти всю свою жизнь.
Но никогда я не была в таком отчаянии, чтобы захотеть спариваться с кем-то из этой стаи. Я имею в виду, что не могло быть такого, чтобы просто по какой-то прихоти судьбы я вдруг воспылала страстью к одному из этих придурков, которые мучили меня. Верно?
Жизнь не может быть настолько несправедливой.
— Сегодня одна из последних групповых пробежек перед тем, как наши щенки присоединятся к нам, — крикнул Виктор, и его золотисто-медовые волосы взметнулись вверх, когда его волк вынырнул на поверхность. — Давайте изменимся и пообщаемся с нашими зверями.
Крики раздавались по всему огромному полю, на котором мы собрались, за особняком альфы с шестьюдесятью спальнями и столькими же ванными комнатами. Это было настолько далеко от скромного жилища, насколько вообще возможно, но это было ничто по сравнению со многими тысячами бесценных акров, прилегающих к нему.
Дикие и неприрученные земли, которые стая покроет этой ночью в своем беге.
Те из нас, кто слишком молод, уйдут сейчас, пока не появились звери. Я, конечно, и раньше видела превращение из человека в волка, но никогда в таком массовом скоплении, как это.
Симона схватила меня за руку, когда альфа поднял голову и взвыл к небу, освобождая нас от своей власти.
— Давай-ка убираться отсюда, — сказала она. — У меня есть машина.
Мы побежали. Как и в школе, мне лучше было скрыться, когда проявлялись волчьи инстинкты.
— Твоя мама здесь? — спросила она, и мы обе со всех ног помчались к полю, где стояла ее машина. Она была достаточно умна, чтобы припарковаться в стороне, где никто не смог бы нам помешать. Это была не первая встреча нашей стаи, и мы были знатоками выживания.
— Я ее не видела, — коротко ответила я. — И она все равно не согласилась бы, чтобы мы ее подвезли. — Она была бы там, менялась с ними, пытаясь проникнуть в сердце другого.
Мой отец был ее настоящей парой, но ей было все равно. Его смерть — его предательство, как она выразилась, — уничтожила всех нас. И я поняла это. Часть меня ненавидела его больше, чем я могла себе представить, ненавидят кого-либо.
Другая часть скучала по нему с такой силой, что у меня перехватывало дыхание.
Забравшись в старый красный пикап Симоны, я попыталась успокоить дыхание, хотя сердце бешено колотилось в груди. Я не запыхалась от бега. Нет, это из-за страха.
Блин. Страх был таким изнуряющим, и я не в первый раз гадала, каково это — жить без него. Просто… вставать каждое утро и не бояться этого гребаного дня.
Тогда, когда я во второй раз за день пыталась успокоить свое чертово сердце, до меня дошла абсолютная истина: мне следовало сбежать много лет назад. Тот факт, что я осталась здесь, обрекая себя на ежедневные мучения, был абсолютным позором.
Мне было стыдно, что я снова и снова превращаюсь в жертву.
— Я должна уйти сегодня вечером, — решила я, и в моем голосе прозвучала напряженность. — Сегодня у меня лучший шанс. Они уйдут на пробежку на несколько часов, и город опустеет.
Симона ударила по тормозам, машина с визгом остановилась.
— Ты, блядь, издеваешься надо мной? — почти выкрикнула она. — Девочка, у тебя всего месяц до смены. Ты не можешь сейчас уехать. Ты умрешь без альфы, который проведет тебя через первое изменение.