ель, спортивный обозреватель нашей газеты Алексей Осокин, который сообщил, что все – он доигрался. Обратившись в пятницу вечером в районный кожно-венерологический диспансер по поводу рези при мочеиспускании, приятель и обозреватель узнал: то, что должно было произойти, – произошло. Результаты анализов показали: в мазке Алексея присутствуют злые и коварные микробы гонококки. С диагнозом «острая гонорея, сопровождаемая хронической формой трихомоноза», он отбывал на лечение в городскую больницу № 6. Как минимум две недели читатели должны были черпать новости спорта со страниц других газет. Так началось сегодняшнее утро. Денек выдался утру под стать. Возможно, дело в том, что сегодня понедельник. Полдня я вылавливал в коридорах городской прокуратуры следователя, который обещал сообщить мне подробности поимки серийного убийцы с Лиговского проспекта. Ближе к обеду следователя я выловил. Но сколь-нибудь внятного рассказа от него не добился. Так что запланированное в завтрашний номер повествование под рубрикой «Ужасы ночного города» давалось теперь потом и кровью. А сейчас плюс ко всему я зачем-то понадобился редактору. Я выбрался из-за стола и в переполненной пепельнице затушил сигарету. Прежде чем идти в кабинет к Степашину, я зашел к ответственному секретарю газеты – насквозь прокуренной, сморщенной тетечке по имени Ира. Она посмотрела мне в глаза и спросила: чего надо? Если бы я решился ответить честно, то, наверное, сказал бы, что надо мне выспаться… принять душ… и, может быть, поменять образ жизни. Но отвечать честно я не стал. – Меня Степашин вызывает. А страшилку о Лиговке я где-то на треть только успел написать. – И чего? – Как со сдачей полос? Терпит ли время? – За час никак не успеешь? – Никак. Ира выдохнула струю дыма. Он был вонючий. Что за гадость она курит? – Знаешь, Стогов, а как ты посмотришь, если твою кровавую драму мы перекинем на среду? – На среду? Какого года? – Я серьезно. – Разумеется, я не против. Но чем ты будешь заполнять дырку на второй полосе? Ира покопалась в бумагах и вытащила одну, свернутую в трубочку. – С утра по сетям информацию передали… По всем прикидкам – бомба. Я прочитал распечатку компьютерного сообщения. Оказывается, история с угоном школьного автобуса в Лондоне и взрывом нескольких кораблей в порту Бирмингема, о которой орали все газеты мира месяцев семь-восемь назад, напрямую касалась отечественной внешней политики. Британская разведка МИ-6 обнародовала заявление, в котором утверждала, что на самом деле тогда, весной, в пригороде Лондона Ист-Энде была накрыта не база исламских террористов, а перевалочный пункт российских спецслужб. Чем уж там отечественные орлы занимались – то ли денежки отмывали, то ли перепродавали кокаин с целью поправить традиционно бедственное материальное положение, – об этом МИ-6 умолчала. Однако намекала, что дела в Ист-Энде творились неблаговидные. В цивилизованном мире не принятые. В марте британские автоматчики окружили штаб-квартиру, разоружили охрану и махом накрыли всех причастных к делу лиц. Кроме одного, самого главного лица – агента-резидента. Каковой, положив на месте не менее шести британских коллег, взял в заложники целый автобус, набитый маленькими британцами и британочками, и, прихватив деньги, умудрился свалить из Лондона, добраться до Бирмингема и там, оставив дымящиеся руины нескольких доков и не менее тридцати трупов, исчез в неизвестном направлении. Теперь англичане утверждали, что это направление им известно. Путь супершпиона лежал, как они уверяли, обратно в Россию. Теперь им, англичанам, очень хотелось бы видеть супермена в английской тюрьме. По возможности обосновавшимся там навсегда. – Думаешь поставить в завтрашний номер? – А что? – Что ли, ты глупая? Ладно, если бы живыми детками прикрывались моджахеды. Так ведь речь о наших орлах… Когда в дерьмо вляпываются соотечественники, неплохо бы согласовать. – Я согласовывала. Степашин куда-то звонил, говорит, что выпускать можно. – Ну, тогда конечно. Тогда – с богом. А репортаж я в среду сдам. В первой половине дня, устроит? Ира сказала, что ее устроит. Со спокойным сердцем я постучал в дверь редакторского кабинета. – Войдите! В кабинете сидели посетители. Трое парней и рыжая, ослепительной красоты девица. Девица сидела прямо напротив двери. Не упереться взглядом в ее бюст было невозможно. – А вот и Илья Юрьевич! Знакомьтесь – ведущий специалист в области острого репортажа, так сказать, гордость нашей газеты – Ха! Ха! Ха! – господин Стогов. Никто не расскажет об интересующих вас сторонах жизни города лучше, чем он. А это, Илья Юрьевич, наши зарубежные гости из Ирландии, из города… э-э… – Из Корк-сити. – Да-да! Из Корк, так сказать, сити. Знакомьтесь! Я обвел взглядом зарубежных коллег. Рослые. Зеленоглазые. Длинноногие. Первый (небритый, длинноволосый, одетый в кожаную куртку и черные джинсы) сказал: – Брайан Хьюсон. Я сотрудник небольшой газеты «Войс оф фридом». Это студенческая газета Коркского университета. Второй (подтянутый, хмурый, с тяжелым подбородком и носом боксера) кивнул: – Мартин Клейтон. Журналист «Айриш ревью». Третий (блеклый и неброский) представился: – Шон Маллен. Я стажируюсь в «Корк дейли телеграф». Очень приятно. Рыжая девушка молчала. Мне хотелось, чтобы она сказала хоть что-нибудь, и я проговорил: – Илья Стогов. – Деирдре О’Рейли. Я не совсем журналист. Я аспирантка факультета социологии Коркского университета. Собираю материал для магистерской диссертации. Редактор смотрел на то, как мы знакомимся, с видом Деда Мороза, которому нравится, что дети сами нашли себе развлечение и, может быть, им не нужно будет дарить подарки. – Коллеги будут стажироваться при нашей газете всю неделю. А мы в свою очередь должны позаботиться, чтобы неделя прошла для них плодотворно. Вы понимаете меня, Илья Юрьевич? Чего здесь не понять? Время от времени в Петербург наезжали зарубежные журналисты, интересующиеся отечественной экзотикой. В эти дни, забывая о семьях и работе, сотрудники газеты должны были отбывать повинность гостеприимства. Связываться с зарубежными коллегами не желал в редакции никто. Однако у редактора Виктора Константиновича имелась идея. Он верил, что долг гостеприимства рано или поздно окажется платежом красен и у газеты появится возможность отправлять сотрудников для стажировки в иные страны. Никогда еще никто из моих знакомых журналистов не уезжал за счет встречающей стороны никуда дальше Выборга. Тем не менее иностранные гости бывали встречены в редакторском кабинете с неизменным гостеприимством. До сих пор я только смеялся над невезучими коллегами. Те шипели в ответ и пытались извлечь из обрушившейся напасти хоть какую-то выгоду. Кто-то гонял гостей за пивом. Кто-то одалживал у них денег, честно предупреждая, что отдавать не собирается. Симпатичных press-girls Осокин сразу приглашал в свою гостеприимно распахнутую постель… Редактор выразил надежду на то, что гостям понравится наш замечательный город, и принялся выпихивать нас из кабинета. Ирландцы поднялись, пожали ему руку и вышли в коридор. Я вышел вместе с ними, озадаченно похлопал себя по карманам и, сказав, что забыл в кабинете сигареты, вернулся обратно. – Виктор Константинович, я категорически не согласен! – С чем? – Почему я?! От моего завтрашнего материала готов только заголовок! Виктор Константинович, почему я?! – Что вы предлагаете? – Я не хочу с ними возиться! – А кто станет показывать им город? – Социальщики целым отделом ни хрена не делают. Им и отдайте. Они еще и спасибо скажут. – Социальщики заняты. Они освещают работу нового городского правительства. – Ну почему я, а? – Я думал было их Осокину передать, но мне тут сообщили… В общем, кроме вас, заняться ими некому. – А я не могу! – Илья Юрьевич! Вы знаете, что наше издание – член Европейской газетной федерации. А это не только права, но и обязанности. Когда в прошлом году федерация поставила нам два новых сканера и компьютер, вы, между прочим, громче всех радовались. Гости пробудут здесь всего неделю. От ежедневных обзоров я вас освобождаю. На летучки можете не ходить. Больше, извините, помочь ничем не могу. Черт бы побрал всех редакторов на свете. Выходя из кабинета, я хлопнул дверью. Ирландцы все еще стояли в коридоре. Не глядя на них, я вытащил пачку «Lucky Strike» и воткнул одну сигарету себе в зубы. Длинный небритый парень в кожаной куртке (Брайан?) поднес мне зажигалку. – Thank you. – Можешь говорить по-русски. Мы все учили ваш язык. – А что именно я должен говорить? Парни промолчали. Я затянулся сигаретой. – Значит, вы из Ирландии. – Да. Мы из Ирландии. – А к нам, значит, приехали на неделю? – Да. На неделю. – Да-а, блин. – Нет, не Dublin. Мы из Cork-city. Дублин – это столица, а Корк – второй по величине город Ирландии. Как у вас – есть Москва и есть Петербург. Я сделал вид, что мне интересно все это узнать. – И давно вы приехали? – Сегодня с утра. В восемь тридцать. Я выбросил докуренную сигарету и вытащил из пачки новую. – А где остановились? – В гостинице для иностранцев. У станции метро… э-э… у станции метро «Площадь Мужества». Она называется гостиница «Студенческая». Мы опять помолчали. Оглядев их еще раз, я глубоко затянулся и спросил: – Хотите пива? – Вообще-то да. Вообще-то неплохо бы. Куда пойдем? Могло бы быть и хуже. Редактор мог подсунуть мне старых зануд, ни слова не пон