имающих по-русски… По крайней мере, теперь у меня всегда будет уважительная причина отвертеться от газетной текучки. Мы спустились в буфет, купили по пиву и сели за столик. – У вас журналисты много пьют? – Порядочно. – У нас тоже. В Ирландии журналисты – самая пьющая категория населения. – Приятно слышать, что мы не одиноки. – В прошлом году в Корке был устроен beer-maraphon. В смысле марафон по пиву. Команды разных профессий бежали через весь город и в каждом баре выпивали по кружке «Гиннесса». До финиша добежали только портовые докеры и журналисты. Но журналисты были все-таки первыми. – Я горжусь вами. – У вас очень светлое пиво. Темных сортов, таких как «Гиннесс» или «Финн», нет. – А вы неплохо говорите по-русски. – У нас в Cork state university есть кафедра славистики. Я учился там факультативно. Меня очень интересовали труды ваших революционеров. Мне хотелось выучить язык. Мартин учил русский в колледже, Шон тоже. А Деирдре вообще по образованию славист. Готовится стать большим знатоком вашей страны. Да, Дебби? Брайан задрал брови, и все трое парней загоготали. – Странное имя Деирдре. – Ты можешь звать меня Дебби. У нее была странная манера не произносить, а цедить слова буква за буквой. Получалось ничего. – За знакомство! Мы допили «Балтику», и Брайан сходил купить еще по одной. – Что именно вы хотели бы посмотреть в нашем замечательном городе? Что вас здесь интересует? Ребята переглянулись и принялись чесать подбородки. – Политика? Музеи с театрами? Русская душа в естественном интерьере? – Наверное, нет. Ничего из этого. – Тогда что? – За Деирдре я тебе говорить не буду. Она сама скажет, зачем приехала (новый взрыв хохота). А нам хотелось бы просто пожить здесь так, как живут простые люди. Как ты, например. – Я не думаю, что вам будет со мной интересно. – Почему? – Мой день состоит из того, что с самого утра я сажусь работать… – А вечером? – А вечером вам бы со мной тоже не понравилось. – Ты работаешь целый день? – С утра до вечера. – У вас в городе есть night life? – Есть. С найт-лайфом в городе все в порядке. – Может быть, ты покажешь в общих чертах, в чем она заключается? Что-нибудь такое, что не лежит на поверхности. Понимаешь, вся ваша странная внутренняя политика… матрешки, перестройка, Чечня… В зубах навязло. Ничего, что я так говорю? – Ничего… – Хотелось бы посмотреть на что-нибудь такое… Что-то спешиал. Не знаю… Может быть, можно будет побеседовать с какими-то странными людьми… С оккультистами или, например, сатанистами. Брайан очень интересуется маргинальными политическими партиями – троцкистами, синдикалистами, левыми радикалами… Понимаешь? – Не очень. Я даже не знаю, есть ли в Петербурге все эти троцкисты и оккультисты. – Есть, есть! Адреса некоторых я даже взял с собой. – Тогда легче. Тогда найдем. – А еще я хотел бы встретиться с вашими диггерами. Я читал, что у вас много диггеров – парней, которые живут в подземных ходах и туннелях. Может быть, можно договориться, чтобы они взяли нас полазать по катакомбам? – С этим сложнее. – Почему? – Понимаешь, в Петербурге нет катакомб. – В каждом городе есть катакомбы. – А вот в Петербурге нет. В Одессе есть и в Москве есть, а у нас нет. – Серьезно? – Во-первых, Петербург – очень молодой город. Моложе Нью-Йорка. Здесь просто не успели ничего такого накопать. А во-вторых, город стоит на болоте. Под нами, на глубине десяти метров, уже вода. Диггерам тут делать нечего. Мартин залпом допил свое пиво, сходил к стойке и принес всем еще по бутылке. – Жаль. Я уже пообещал своему редактору. Это точно, что ты говоришь? – Точно. – А метро? – Что метро? – Ну, можно нам спуститься в ваше ночное метро? – В каком смысле «ночное»? – В смысле, когда там никого нет, все закрыто и не ездят поезда. – Зачем тебе именно ночное метро? Поезжай днем, выглядит оно точно так же. – Нет, днем неинтересно. Я читал, что в вашем метро ночью творятся странные вещи. Мутируют крысы, исчезают люди… – Плюнь, ничего там не происходит. Если хочешь, я, конечно, попробую договориться, чтобы вас пустили, но уверяю – ничего необычного там нет. Шахта как шахта. – Серьезно? Сможешь договориться? Кивнул я не задумываясь. Какие проблемы? Если бы вместо пива мы пили водку, то, возможно, я бы пообещал ирландцам, что договорюсь о проходе для них в спальню президента страны. – Значит, поедем в метро? – Хорошо. Поедем. – Сегодня? – Сегодня? Не знаю. Ты хочешь именно сегодня? – Why not? Я попытался вытряхнуть часы, застрявшие в манжете. Полпятого. В принципе пресс-отдел ГУВД должен работать до шести, но кто там будет сидеть в такое время? Аккредитация журналистов, желающих сунуть нос туда, куда его не следует совать, находилась именно в их ведении. Если все разошлись, то экскурсии сегодня не выйдет. – Знаете что? Вы тут допивайте, а я позвоню. Допьете – поднимайтесь. Мой кабинет на четвертом этаже. Номер 428. Там на двери написано «Стогов». Парни сказали «о’кей», а я пошел звонить в пресс-отдел. Если бы я знал, чем эта история закончится, то предпочел бы поскользнуться на лестнице, упасть и сломать ногу – лишь бы никогда не дойти до телефона. Однако ничего этого в ту минуту я еще не знал.