– Давайте начнем с самого начала. Где каждый из вас находился в момент, когда в туннеле погас свет? Постарайтесь вспомнить поподробнее, ладно? Капитан обвел нас всех взглядом, вдавил в переполненную пепельницу окурок и взялся за авторучку. В пикете милиции мы сидели уже час. У нас сняли отпечатки пальцев, переписали номера паспортов ирландцев и моего редакционного удостоверения. Постовых милиционеров капитан опять выставил из пикета. Они стояли посреди вестибюля, а вокруг носились типы в штатском. У входа на станцию, мрачные и молчаливые, застыли двое офицеров из того же комитета, что и капитан. Само помещение пикета начинало меня раздражать. Грязный, годами не мытый пол. Жесткие и узкие скамейки, спроектированные как орудие пытки для особо несговорчивых клиентов. Вместо пепельницы – банка из-под тушенки с остатками жира на стенках. Выглядела банка омерзительно. – С кого начнем? – Давайте с меня. – Давайте. Фамилия, имя, отчество. – Стогов Илья Юрьевич… – Как далеко от убитого вы находились в момент, когда погас свет? Черт меня подери, если я запоминал, где именно находился в тот момент. Я вытащил из кармана сигареты, закурил и попытался вспомнить. Из памяти не удавалось извлечь ничего. Пива бы сейчас. – Точно сказать трудно. Кто мог подумать, что все так получится? Насколько я помню, вы с Шоном стояли чуть впереди… А я чуть сзади и справа. Ближе к правой стене туннеля. – Как далеко? – Ну, метрах в трех. – После того как погас свет, вы перемещались? – Да. То есть… В общем, когда стало ясно, что творится что-то неладное, я шагнул по направлению к вам. – Один раз шагнули? – Один или два – не помню. – Когда зажегся свет, вы стояли прямо над телом убитого. – Значит, три шага сделал. Я же говорю – не помню. Не до того было. – Хорошо. Вы видели… то есть слышали, чтобы кто-то перемещался рядом с вами? Если да, то с какой стороны? Я обвел взглядом напряженно вслушивавшихся ирландцев. – Что-то такое я, конечно, слышал. Все слышали. Рядом со щитом что-то лязгнуло. Но я ведь стоял не с той стороны, где висел щит. Так что не знаю, кто это мог быть. Любой мог пройти мимо меня… А потом я почувствовал, как убийца замахивался топором. В смысле, чувствовал движение воздуха… Короче, ничего конкретного по сути вопроса сказать не могу. Капитан дописал последнее предложение, подвинул ко мне лист и сказал: – Подпишите. Вот здесь. «С моих слов записано верно». Дата. Подпись. Я пробежал глазами текст показаний и подписал. – Идем дальше. Кто следующий? Ирландцы переглянулись. Брайан решился первым: – Давайте я. – Давайте. Фамилия, имя, отчество. – У нас нет отчества. Есть второе имя, но это не отчество. Другая система, понимаете? – Отвлекаться не будем, хорошо? Вы уверены, что не хотите воспользоваться услугами переводчика? Имеете право. – Да нет. Я все понимаю. – Как далеко вы стояли от убитого, когда погас свет? – Я стоял рядом с Ильей. Чуть левее. Но от вас с Шоном это было далеко. Метра три-четыре. – И положения не меняли? – Нет. – Слышали ли вы, как передвигались люди, стоявшие рядом с вами? – Нет. – Какие-нибудь странные звуки? – Нет. – Как давно вы были знакомы с убитым? – Недавно. Познакомился сегодня с утра. Вернее, вчера с утра. Перед отлетом в Россию. – Хорошо. Подпишите. – Я еще хотел сказать… Илья говорит, что начал двигаться в сторону Шона только после того, как лязгнул топор. Вы знаете… Мне кажется… Извини, Илья, просто мне кажется, что я перестал чувствовать, что ты стоишь рядом со мной, еще до этого. По-моему, ты начал двигаться сразу же, как погас свет. Хотя, может быть, мне это только показалось. Капитан пристально посмотрел на меня и покусал кончик авторучки. Сейчас он кивнет замершим у входа ассистентам, и те бросятся на меня. Выпить хотелось страшно. – Ладно. К этому мы еще вернемся. Подпишите вот здесь. «Я, такой-то такой-то, подтверждаю, что владею русским языком в степени, достаточной для понимания заданных мне вопросов». Дата. Подпись. Убрав исписанный лист в папку, он взглянул на Дебби: – Леди? Дебби пожала плечами: – Пожалуйста. – Вы тоже не желаете воспользоваться переводчиком? – Не желаю. Хотя считаю, что разговаривать с нами в отсутствие консула Ирландии вы не имеете права. – Простите, но в Петербурге нет ирландского консульства. За консулом нужно будет посылать в Москву. – Это не мои проблемы. – То есть вы отказываетесь отвечать? – Почему? Просто я сразу вас предупреждаю, что в суде мои показания не будут иметь никакой силы. – Пока что вы даете показания не в суде. Ваши свидетельские показания необходимы для того, чтобы как можно быстрее и квалифицированнее раскрыть это преступление. – Я все поняла. Вы можете задавать свои вопросы. Дебби достала из куртки сигареты и закурила. Капитан стенографировал ее ответы: не слышала, не видела, положение не меняла, никого из присутствующих не подозревает. Последним на вопросы капитана отвечал Мартин. Капитан вынул из папки новый бланк, закурил сигарету и долго смотрел на забрызганные сгустками крови джинсы Мартина. Сразу, как мы поднялись из туннеля, Мартин начал просить салфетку, чтобы вытереть брюки. Капитан заявил, что брызги – одна из главных улик следствия, и вытирать их запретил. Точно так же, как и все остальные, ничего особенного Мартин не слышал. Да, лязгал топор о щит, да, свистело в воздухе лезвие. Но кто и куда перемещался – извините, не разглядел. Темно было. – Как далеко вы стояли от убитого? – Дальше всех. Я стоял за спиной Брайана и Ильи. Самым последним. Капитан отложил ручку, глубоко затянулся и еще раз глянул на его джинсы. Мартин сделал движение, словно хотел прикрыть успевшие почернеть пятна. – Понимаете, когда все забегали и вы крикнули что-то насчет зажигалки, я бросился вперед. Я хотел посветить зажигалкой, понимаете? Наверное, в этот момент я и забрызгался. Когда я подошел, Шон уже лежал на рельсах. Капитан продолжал рассматривать его джинсы. – Поймите, капитан, я не мог бы добраться до щита, где висел топор, даже если бы хотел. Для этого мне нужно было бы пройти мимо Ильи с Брайаном, а потом Дебби. Они бы почувствовали это. Скажите, ребята, вы что-нибудь чувствовали? – Ну хорошо. В любом случае джинсы пока не стирайте. Понадобится экспертиза. Капитан снял трубку стоящего на столе телефона. – Тимошенко? Осмотр закончили? Короче. Через… э-э-э… через сорок минут из туннеля всех убираешь, понял? На Центральную позвони – пусть ток дают. Отбой. Он встал из-за стола, потянулся и кивнул сидевшим у двери гвардейцам. Один из них тут же встал и вышел за дверь. – На сегодня пока все. То, что сегодня случилось, – беспрецедентно. Мы обязательно разберемся. В свою очередь очень надеюсь на то, что вы будете оказывать следствию посильную помощь. Если вспомните что-нибудь важное – звоните. Сейчас вас отвезут д
3