– Он мне нравится, – сказал Джон. – Расскажите о его семье.
– Их уже нет, – ответил Эртон. – Третьяковы приехали к нам отдыхать всей семьёй. Машина упала с большой высоты, после чего воспламенился накопитель. Не часто, но такое бывает. Русскому консулу показали то, что от них осталось, так он даже не стал разбираться.
– Это официальная версия, а как было на самом деле?
– А вам не всё равно? – отозвался переставший улыбаться доктор. – Мы выполнили заказ, и теперь вам нужно принять его или отказаться. В машине сгорели родители и сестра. Олега мы программировали шесть дней. Теперь он Оливер Сеймур, потерявший часть памяти после падения с лошади в имении вашего брата. Вас он только знает, потому что мы не научились программировать любовь. Её придётся добиваться самим.
– Беру, – решил Джон. – Сколько я вам должен?
– Полтора миллиона, – ответил Эртон. – Мы выставим счёт обычным порядком. Будете забирать Оливера?
– Мне нужно подготовить семью, поэтому привезите сами завтра, в двенадцать. И сбросьте на мой комм его фотографию.
* * *
– Я так рада тому, что тебя вылечили! – сказала Сандра. – Плохо только, что ты многое забыл. Мы тебя любим, а в тебе не чувствуется любви!
Оливер на самом деле не чувствовал любви к этой рыжеволосой веснушчатой девушке, которая была старше на год и приходилась ему сестрой. Было заметно, что он ей интересен, но этот интерес не походил на те чувства, которые испытывают сёстры. Эти оценивающие взгляды... В ней самой не было никакой красоты: обычная, ничем не примечательная фигура и лицо, которое он назвал бы грубым и некрасивым. Отец с матерью тоже не казались родными, хотя отнеслись к нему с большей теплотой и любовью, чем сестра. Оливера привезли сегодня, к ланчу, и он пока не видел других родственников, но был уверен в том, что не узнает и их. В памяти зияла огромная дыра, и это сильно напрягало и рождало мучительное ощущение потери чего-то важного и дорогого. В медицинском центре делали всё, чтобы вернуть ему воспоминания, но в конце концов пришли к выводу, что это невозможно.
– Не нужно так расстраиваться, – утешал Оливера много работавший с ним помощник доктора Эртона Артур Леман. – Основное у тебя сохранилось, даже школьные знания, а забытое восстановишь, когда вернёшься в семью.
Он действительно прекрасно помнил то, что учил в школе, и это удивляло. Не собственная память, на которую Оливер никогда не жаловался, а такая выборочная амнезия. И ещё вызывало настороженность то, что от школы сохранились только полученные в ней знания, а остальное исчезло. Он не мог вспомнить ни саму школу, ни тех, с кем в ней учился. В памяти осталось много знаний об окружающем мире, обо всём, кроме того, что касалось лично его. Сначала Оливер доверял врачам и верил тому, что ему говорили, позже пришло недоверие, которое удалось скрыть.
– Я вас полюблю, – пообещал он сестре. – Не скажешь, почему я свалился с лошади? Неужели такой плохой наездник?
– Я тогда не была у дяди, – ответила Сандра, – а потом не интересовалась. Мы были слишком напуганы, чтобы разбираться. Наверное, отец позже справлялся, поэтому спрашивай у него. Или узнаешь у дяди Гранта, когда прилетим в Сеймур-Хаус.
В ответе было что-то неискреннее, но разобраться помешал позвавший на ужин дворецкий. Долговязый Себастьян Тёрнер выпал из памяти точно так же, как и остальные слуги Сеймуров: симпатичная молодая экономка Эрин Адамсон и ничем не примечательная кухарка София Девис. Была девушка, убиравшая в их двухэтажном доме, но её Оливеру не представили.
Обедали в том же помещении столовой, где он уже ел ланч. За длинным, уставленным блюдами столом сидели родители, к которым они поспешили присоединиться. Ели какой-то жидкий суп, бифштексы с тушёными овощами, сандвичи с бужениной и бобы с цветной капустой. Были ещё соусы, ни один из которых Оливеру не понравился. И вообще он предпочёл бы в такое позднее время еду полегче, но не есть же одну траву! В конце ужина София подала горячий чай с пирожными.
– Ну что, сын, узнал хоть что-нибудь? – спросил отец, когда закончили с десертом.
– Не узнал даже свою комнату, – ответил Оливер. – Может, сохранился мой комм? Наверняка в нём много такого, что может мне помочь.
– Он оказался не таким прочным, как ты, – пошутила мать. – Нам сказали, что не стоит надеяться на быстрое восстановление памяти. Кое-что может вспомниться, но для этого нужно время. До школы больше месяца, так что у тебя будет возможность отдохнуть. Если не получится вспомнить, будешь со всеми знакомиться заново. А новый комм получишь утром.