Олег вошёл в свою комнату и осмотрелся. Большой одёжный шкаф, кровать и письменный стол с двумя стульями. Возле кровати два ковра: один был закреплён на стене, другой лежал на полу. На окнах портьеры из плотного шёлка, а стены обклеены бежевыми обоями с тонким золотым рисунком.
– У тебя точно такая же комната, как и у меня, – сказала зашедшая к нему сестра, – только другие обои и ковры. Я не любительница старины, по-моему, у нас было красивее и удобнее.
– Всё равно лучше детского дома, – ответил он. – Привезём со своей квартиры нужные вещи, и можно нормально жить.
– Когда поедем? – спросила Вера. – У меня здесь только одно платье и эта форма.
– Наверное, завтра. Об этом нужно говорить с отцом. Помимо вещей, надо заняться школой. Ты ещё не сообщила подругам о переезде? Вот и займись, мне тоже нужно кое с кем связаться.
Джон попросил после окончания патрулирования отвезти дочери сумки с продуктами. День выдался лёгким, поэтому Исаак решил обратиться к полковнику Ломану с просьбой освободить его на полчаса раньше.
– Вы сегодня не нужны, Липман, – посмотрев на дисплей комма, ответил полковник. – Если будет нужда, когда-нибудь задержитесь на службе.
Он за двадцать минут слетал в Сток-он-Трент и быстро перенёс сумки в комнату Сандры.
– Спасибо! – поблагодарила девушка. – Подождите, Исаак! Расскажете о том, как идёт ваша служба. У нас много говорят о волонтерах...
– Помогаем армии, – ответил Липман. – Следим за порядком и сопровождаем ценные грузы. Вчера развозили продовольствие. Жизнь понемногу налаживается, даже начали возвращаться беженцы из Франции и других мест. Нужная, но неинтересная работа. Я пойду?
– Подождите! Скажите, почему вы до сих пор не женаты?
– Откуда такой интерес к моей персоне? – спросил он, с интересом посмотрев на девушку.
– Вы мне нравитесь, но совсем не обращаете на меня внимания, – не отведя взгляда, ответила Сандра. – Пусть это против правил, но по-другому не получается...
– У вас же есть друг. И потом у нас большая разница в возрасте. Вряд ли Джон обрадуется, если узнает о том, что я взялся за вами ухаживать.
– Крайтон мальчишка, а вы мужчина! Вам нет тридцати, а отец будет только рад тому, что я выбрала его друга. Лишь бы я вам нравилась, а всё остальное – это такая ерунда! Отцу можно не говорить. Мне скоро исполнится семнадцать...
«Может, действительно на ней жениться? – подумал Исаак, у которого давно не было женщины. – Она уже созрела для любви и, судя по поведению, её попробовала. Войти в семью Сеймуров и прочно встать на ноги... Лишь бы это приняли Джон с Грантом».
– Ты мне нравишься, – сказал он обрадованной девушке, – но давай подождём, пока...
Пришлось прерваться, потому что нельзя говорить, когда тебя целуют, причём так умело и страстно...
– Подожди, я запру дверь! – оторвавшись от его губ, горячо прошептала Сандра. – Нам никто не помешает. Зачем ждать и в чём-то себя ограничивать?
Исааку уже расхотелось уходить. В конце концов, это она сделала выбор. Он сел на одну из кроватей и начал раздеваться.
Прошёл месяц. Сегодня объявили, что отменяются те ограничения, которые не были сняты после отмены военного положения. Правительство вернуло собственникам контроль над предприятиями, потому что государственный сектор в экономике значительно вырос за счёт конфискаций имущества «заговорщиков» и в министерствах не хватало опытных управленцев. К тому же часть торговых сетей выкупили у их владельцев. Было признано, что государственные магазины – это самое эффективное средство в борьбе с ростом цен в торговле. Пока взялись за продовольствие.
– Ваши торгаши не уймутся, – сказал слушавший новости Джон. – Я успел у вас многое узнать. Такие наценки – это беспредел, на Западе никто так не торгует.
– Значит, вылетят в трубу, – пожала плечами Нина. – Если в государственных магазинах всё будет дешевле, в них и пойдут. Потому и задирают цены, что нет конкуренции. Повсюду сговор. Ты долго будешь слушать свои новости? Через полчаса мы должны быть в детском доме! Переключи комм на мысленное восприятие и собирайся.
Он быстро переоделся, пока жена вызвала машину. В городе было шесть детских домов, и они договорились с администрацией самого большого, в который свозили детей, потерявших родителей в результате войны.