Я ничуть не напоминаю обаятельного Шона Коннери, ироничного Роджера Мура, лощёного Пирса Броснана. Увы, и на Дэниела Крейга, самого невзрачного в этой компании, ни в коей мере не смахиваю. Я — точно не Джеймс Бонд 007 и даже не один из артистов, его сыгравших. Мужской кризис среднего возраста проявляется, помимо всего прочего, в крушении иллюзий о собственном экстерьере.
А как насчёт иллюзий о возможности спасти мир? Степанычу известен мой уровень подготовки, мне известен тем более. И всё же — ущипните меня, убедите, что не сплю, а отправляюсь на кастинг главной роли в фильме «Миссия невыполнима», где не предусмотрено повторных дублей и убивают по-настоящему.
Тягостные мысли не отпускают, когда уставший от долгой жизни «Боинг» трясётся на взлёте. У российских авиаперевозчиков преобладают ветераны, особенно на чартерах. Достаю планшет. Слава кому-то там наверху и мобильным операторам, Сеть присутствует на борту самолёта.
Сосредоточиться мешает малыш на соседнем сиденье. Упорное дёрганье ручек и кнопок приводит его к желанному результату: на крошечном экранчике в спинке переднего сиденья появляется картинка. Юный россиянин орёт, перекрывая гул турбин: мама, я научился управлять «Боингом»! Надеюсь, пилоты выучили большее число кнопок.
И так, Центральноафриканская Республика, ЦАР, ну — просто царское место. Была некогда империей, сейчас, похоже, превращается в монархию снова. Причём с белой династией среди чёрного континента. Города, несколько лет назад представлявшие из себя обычные помойки третьего мира, вдруг застроились приличными кварталами, появились научные учреждения. Самая загадочная штука — госпиталь в горах Баминги, место не слишком рекламируемое, но, судя по слухам, собирающее больные деньги с нездоровых людей. Вроде там и омоложение с восьмидесяти до тридцати лет, и исцеление от самых неизлечимых болезней.
В Сети болтается куча объявлений о найме на работу для иностранцев. Странно даже, этот клочок земли экваториальной Африке стал Меккой для желающих зашибить быстрые деньги, особенно на строительстве. Национальный исследовательский университет вербует особо одарённых в Тель-Авиве. Условия, по слухам, сказочные, перспективы новых технологий вообще не поддаются описанию… опять-таки, по слухам. Желающих масса. Главное, если верить форумам, где жалуются на жизнь отвергнутые рекруты, нормальному человеку не понять их критерии отбора. Ладно, отсекают агентуру спецслужб. Но все разведки и фэбээры мира не навербуют столько народа, что сейчас стекается в Израиль.
Представляю, что там творится. Местные копы, видать, стоят на ушах. Отели и рестораны таки да — наживаются.
Выключаю планшет. Главная загадка царских угодий бьёт по глазам даже самого ненаблюдательного. Можно за дурные деньги перетащить в тропики светлые умы планеты. Но быстро построить исследовательскую и производственную базу, тем более — дать с колёс сногсшибательные результаты вроде омоложения, абсолютно нереально. И зачем подобную программу разворачивать в отсталой стране, без выхода к морю, без приличных природных богатств, с низким качеством трудового ресурса? Не понимаю…
А непонятное — пугает.
Прелюдия первая
«Мы твёрдо стоим на пути к победе коммунистического труда!»
Витя однажды обнаружил, что эту надпись никто не читает. Называл приятелям свой дом, адрес, но когда упоминал плакат на крыше, все недоумённо жали плечами. Зато жильцы отлично знали огромные красные буквы, потому что в слове «труда» часто моргала вторая буква, без неё важное слово звучало картаво, а в квартирах ползли помехи по экранам телевизоров.
И никто не задумался, что «стоять на пути» означает преграду, отсутствие движения к цели.
Ноги словно налились свинцом, не хотелось идти — ни домой, ни к коммунизму. В квартире над стареньким пианино висит дедов портрет с траурной чёрной полоской в углу. На сорок дней бабушка непременно потянет на кладбище. Как было на девять дней, на три. И когда «будили» на следующее утро после погребения, не говоря о самих похоронах, когда хотелось выть в голос… Взрослые специально ковыряют незажившую рану.