Честно говоря, всё время, что мы встречались, я работал примерно с девяти до пяти. Я выезжал из города всего пару раз, чтобы поработать под прикрытием, но это не сильно мешало нам проводить время вместе. Но угроза, реальность насилия всегда была рядом, всегда подстерегала меня, и я это знал. Я просто игнорировал это.
«Я скажу тебе, Ева, быть банальностью — это ужасно».
Она тоже не хотела быть банальностью. Он был прав, то, что с ними случилось, было слишком обыденным, и, возможно, именно поэтому она больше никогда не пыталась найти себе пару. «Хочешь пива?»
«Конечно». Он встал вместе с ней и пошел на кухню. «Извини, что вываливаю тебе свою печальную историю. Я не хотел. Честно говоря, я понятия не имею, почему это произошло».
выскочил».
«Спасибо, что рассказали».
"Сколько тебе лет?"
«Двадцать шестого января мне исполнится двадцать девять лет».
«Ты когда-нибудь собирался жениться?»
«Да, я вышла замуж сразу после колледжа. Вскоре я поняла, что не стану последней девчонкой в этой дыре. Честно говоря, после этой дуры, думаю, ни один парень не сможет обойти моего отца и моих братьев. Они бы из него сделали кашу». Она закатила глаза. «После моего маленького злоключения — так братья называли мой короткий брак — мне сказали, что если кто-то ещё раз обидит меня, они закопают его глубоко в землю, и его никогда не найдут».
Она достала из холодильника пару бутылок пива, протянула ему одну. Они чокнулись бутылками и выпили.
Ева сказала: «Ты готов поцеловать мою бабулю и вылечить ее?»
«Да», — сказал он, ставя пиво на стойку. «Думаю, так оно и есть».
Дом судьи Шерлока
Пасифик-Хайтс
Раннее утро четверга
День благодарения
Шерлок открыла глаза и увидела Диллона, стоящего над ней.
Широкая улыбка расцвела, потому что, попросту говоря, как иначе? Шерлок зевнул и потянулся. «Который час?»
«Чуть позже шести утра. Как вы себя чувствуете?»
Шерлок поинтересовался у неё в голове. Рана немного пульсировала, но голосов, орущих панк-рок, в голове не было, и это было хорошо.
«Как миллион баксов. Ты рассказываешь замечательную сказку на ночь, Диллон. Каждая косточка в моём теле напевает «Звони в мой колокольчик» . Что, ради всего святого, ты делаешь? Помогаешь моим родителям с индейкой?»
«Нет, Молли оставила индейку себе. Твоя мама на кухне готовит начинку из сосисок для вас, мясоедов, и вкусную кукурузную начинку для меня. Я проснулся пару часов назад, понял, что мы все что-то упустили, и пошёл работать над MAX».
Она всмотрелась в его лицо. «Ты знаешь, кто это? Тот, кто вчера в меня стрелял? Тот, кто дважды пытался убить Рэмси?»
Он забрался к ней в постель, прижал к себе и поцеловал её в волосы. «Всё довольно просто, если посмотреть под правильным углом».
Он был большим и тёплым, его сердцебиение ровно стучало у неё на груди. «Что ты имеешь в виду под «правильным»?»
«Помнишь, Шерлок, это ты предложил, что длительное тюремное заключение – как раз то, что нужно, – тот, у кого было достаточно времени, чтобы спланировать эти странные нападения на Рэмси. И мы знали, что человек, который передал мне записку в здание Гувера, в шутку сказал Теду Муди, что называет его Молотом…»
тюремный жаргон».
Она кивнула.
«А Дейн и Рут проверяют освобожденных заключенных с начала этого года, пытаясь найти отца или брата, кого-то, имеющего отношение к одному из наших дел, кто сейчас на свободе и кто мог бы мстить».
Шерлок сказал: «Рут сказала мне, что они с Дейном сходят с ума, потому что не могут найти заключенного, который подходил бы под описание».
Савич сказал: «Для этого есть очень веская причина. Я вспомнил, что единственное дело, которое хоть как-то связывало меня с Рэмси, произошло больше пяти лет назад, хотя я и не имел к нему прямого отношения. Помните отца Сонни Дикерсона, педофила, похитившего Эмму?»
Шерлок отчётливо помнил одержимого бывшего священника, который насиловал Эмму, пока она не сбежала, а Рэмси не нашёл её и не связался с Молли, чтобы спасти. Столько насилия, столько обмана, и всё закончилось убийством Дикерсона в больнице. И теперь Диллон знал.
Шерлок прижался поближе, ожидая. Она, как и он, наслаждалась хорошей шуткой.
«Я провёл поиск по всем родственникам отца Сонни. Его отец мёртв, его единственный брат тоже мёртв. Остался только один родственник, который жив, — это мать Сонни, которая сидит в тюрьме за убийство мужа. Она — Молот».
Это был шок. «Ты шутишь? Мама Сонни Дикерсона выстрелила мне в голову?»
Да. Мы все, конечно, были уверены, что это мужчина, ведь все, кто её видел – от Теда Муди, который принёс нам записку в здании Гувера, до женщины, которая арендовала ей «Зодиак», – описывали мужчину. Мы даже услышали, как нам всем показалось, мужской голос в телефонном сообщении Молли, и ни на секунду не сомневались, что это был Сюй.