— По-моему,— ответил Чанышев,— это по плечу только Ходжамьярову. Во-первых, его больше всех других курьеров знает Дутов. Во-вторых, и охрана Дутова его знает. Наконец, если атаман не пожелает, как вы говорите, пойти ко мне или, что еще хуже, догадается о готовящейся ему ловушке, Махмуд лучше других сумеет найти выход из положения.
— Ну что ж, согласен с вами. Давайте пойдем дальше,— сказал Суворов.— Завтра, кроме Ушурбакиева Азиса и Ходжамьярова Махмуда, вам необходимо повидать товарищей Муку и Куддука Байсмаковых, Газиза Ушурбакиева, Юсупа Кадырова, Султана Моралбаева и рассказать им их задачу. Не позже 2 февраля вы прибудете в Суйдун и там ожидайте дальнейших указаний, которые вам будут направлены с Ушурбакиевым.
— По прибытии на место,— продолжал Суворов,— вы распустите среди населения Суйдуна слухи о том, что в Джаркенте арестован дутовский агент Нехорошко.
— Разве он уже, арестован? — спросил Чанышев.
— Нет, это будет сделано сегодня ночью. Кроме того, скажете, что сам Чанышев с группой шпионов из-под ареста сбежал, и теперь, мол, их разыскивают.
— Но почему только одного Нехорошко? А остальных двух, когда? — спросил Касымхан.
— Не беспокойтесь, они от нас не уйдут, и мы еще успеем это сделать после того, как отправим вас и организуем выполнение главной задачи.
Суворов встретился с Ходжамьяровым в доме Чанышева поздним вечером. Они сидели в дальней комнате и вели вполголоса разговор.
— Вам не надо беспокоиться,— уверял Махмуд.— Если атаман не пойдет, мы его в мешке притащим. Дутов хорошо знает меня и последнее время даже стал руку подавать и угощать чаем. А казаки его — хитрый народ, они видят, с кем как обращается атаман...
В назначенный день группа прибыла в Суйдун. Чанышев строго запретил своим помощникам в дневное время показываться на улицах. Все необходимые сведения о положении дел в крепости он собирал по ночам и был готов к выполнению задания.
Медленно тянулись дни ожидания. Только 6 февраля на рассвете прибыл из Джаркента Ушурбакиев Азис.
Все было готово. Чанышев передал Махмуду записку для Дутова и по цепочке объявил своим, чтобы в шесть часов, когда совсем стемнеет, всем подъехать к нему.
Наступило назначенное время. Чанышев подошел к Махмуду и, подавая ему револьвер, сказал;
— Возьми на случай, только смотри — без, нужды н« стреляй. Если атаман откажется выехать из крепости, возникнет опасность гибели группы, не зевай. В крепость я поеду вместе с вами, хотя в записке и пишу другое. Смотри сюда: вот здесь расположен караул, — сказал Касымхан, расправив рукой схему крепости, начерченную на клочке бумаги.— Здесь окно из кабинета Дутова, форточка всегда открыта. Здесь оставляем лошадей с коноводом. Самое важное — не выпустить из караулки охрану Дутова. Беру это на себя. Надеюсь, никто из охраны на помощь к атаману не придет. При неблагополучном исходе с самим и его адъютантом ты справишься?
— Будь спокоен.
— Хорошо. В крепости будем вести себя, как дома. Никих сомнений в успехе, /никаких волнений, Делать все быстро, решительно. Потом на коней — и к воротам. Пойдет все гладко, как мы хотим,— погромче благодари атамана, чтобы услышали тебя под окном. Я успею пройти ворота, вовремя буду на квартире и встречу гостей.
— Ладно,— ответил Ходжамьяров и направился к сараю, где стояла его лошадь.
Чанышев тоже сел на коня, и они выехали со двора. По дороге в крепость к ним присоединились остальные.
Вот и ворота крепости.
Ходжамьяров ловко соскочил с седла, подошел к воротам, держа за повод лошадь, и попросил вышедшего ему навстречу китайца доложить Дутову о приезде его с товарищами. Атаман уже знал об аресте Нехорошко и побеге Чанышева и распорядился пропустить в крепость всех.
Но они заехали не все: за воротами остался Султан Моралбаев.
Азис Ушурбакиев, Куддук Байсмаков и Югуп Кадыров встали при въезде во двор, где был особняк Дутова. Чанышев, передав свою лошадь Азису, задержался будто ненароком у дверей караульного помещения, расположенного во дворе рядом с воротами, а Ходжамьяров, бросив повод своей лошади Куддуку, быстрым шагом направился к атаману. Часовой беспрепятственно пропустил Махмуда в дом н беззаботно вступил в разговор с подошедшим к нему Мукой Байсмаковым.
Вдруг в доме прозвучали один за другим три выстрела.
Мука выхватил из кармана револьвер, и не успевший еще опомниться часовой снопом повалился на перила веранды. Чанышев несколькими выстрелами в дверь и окно караульного помещения загнал назад в караулку кинувшихся было оттуда казаков. С перепугу они побросали винтовки и забрались под нары.
Размахивая револьвером, выскочил на крыльцо Махмуд Ходжамьяров и быстро побежал к лошадям.
— Скорей,— бросил Чанышев.
Мгновение — и все они поскакали на выезд. Китайские солдаты, стаявшие у ворот крепости, о чем-то громко переговаривались между собой.
Чанышев и Ходжамьяров произвели в их сторону несколько выстрелов. Те в панике разбежались. Путь свободен.
И только далеко за городом Махмуд поведал о том, что произошло у Дутова в кабинете.
«Когда я зашел, Дутов сидел за столом и что-то читал. Я низко поклонился, подошел к столу и подал ему записку. Он сухо поздоровался со мной и стал читать ее. Атаман не пригласил меня сесть, как делал раньше. Было видно, что он не в духе. Прочитав записку, он строго спросил:
— А где Чанышев?
— Он не смог приехать сам, ушиб сильно ногу и ожидает вашу милость у себя в доме.
— Это еще что за новости? — резко сказал атаман, и не успел я сообразить, что ответить, как он повернулся к сидевшему в противоположном углу за маленьким столиком адьютанту и крикнул: «Взять его!». Тот бросился ко мне, а я выхватил револьвер и выстрелил сначала в Дутова, потом прямо в лоб подскочившему ко мне адъютанту. Падая, тот свалил подсвечник с горящей свечой прямо на атамана. Увидев, что атаман ворочается и стонет, я выстрелил в него второй раз и бросился в дверь.
— Так, может, он еще жив?— встревожился Касымхан.
— Не знаю, но думаю, что я убил его,— ответил Махмуд.
— Смотрите: над крепостью поднялась ракета! — крикнул кто-то.
Исполнители задания ЧК по ликвидации главы антисоветского заговора атамана Дутова - Касымхан Чанышев (слева) и Махмуд Ходжамьяров.
— Погоня будет, — сказал Махмуд. — Надо торопиться,
— Ладно,— сказал Малышев,— Мы с Азисом едем в Кульджу, а вы скачите домой.
...Застигнутые врасплох дутовцы растерялись и после тревоги, поданной прибежавшим в крепость начальником штаба Попенгутом, еще долго не могли организовать погони.
Чанышев и Ушурбакиев с трудом проскользнули спустя два дня между рыскавшими вдоль границы дутовскими разъездами. Но они теперь твердо знали, что атаман мертв.
Смерть Дутова привела к окончательному разброду в рядах белоэмигрантов в Синьцзяне. Рядовые казаки потянулись сначала в одиночку, а потом и толпами на Родину. Иона пытался первое время удержать отряд в своих руках, но, потерпев неудачу, бежал из Синьцзяна в Маньчжурскую провинцию Китая, где еще долго промышлял под именем отца Мефодия.
Банды атамана Дутова не стало. Так закончились кровавые похождения еще одного злобного врага Советской России.