— Карпенко утверждает, что ваши люди приняли его хорошо, дела идут неплохо, но вот уж больно дряхлы руководители. Неужели никого более достойного не нашлось?
«Итак, господин атаман,— моментально решил Сергеи,— ты просишь повторить приглашение от «Соколов» быть их вождем. Изволь, это сделать нетрудно». И, стараясь попасть в тон, ответил:
— Война и послевоенное лихолетье показали, что не всякому по плечу ноша вождя, именно поэтому организация уполномочила меня просить вас, господин атаман, Возглавить нашу борьбу.
— А если бы не удалось связаться со мной? — после минутного молчания вновь задал вопрос Анненков.
— Тогда мне бы пришлось, как говорят, не солоно хлебавши, возвратиться назад, так как все остальные кандидатуры отвергнуты. В этом случае единственный исход — искать связи с Парижем или Прагой.
— Когда вы собираетесь назад, на родину?
— Если вы не возражаете, через неделю. Но вы не ответили мне, Борис Владимирович.
— Что ж, не против того, чтобы возглавить борьбу «Соколов» за наше общее дело. Думаю, за неделю мы подробно все обсудим в деталях, а пока давайте попрощаемся, вам все-таки на глазах в моем обществе появляться не следует. До свидания.
— До свидания, господин атаман.
Результаты первой беседы Михаил Довгаль оценил высоко. Он от волнения даже перешел в разговоре с Сергеем на причудливую смесь русского и украинского языка.
— Э, шановний дружище, це видмина удача, щука сама лизе у бредень.
Михаил рассказал, что вместе со старшим советником кавалерии Петром Зюком он издали видел атамана, когда тот выезжал в сопровождении своего телохранителя.
— А знаешь, Сергей, ты ведь все время у них под дулом был. Тот, который за тобой приезжал, вытащил из-за пазухи маузер и все время держал тебя на мушке. Мы с Петром перед ними в долгу, конечно, не остались.
— О каком Зюке ты говоришь?
— Из группы Виталия Марковича Примакова. Рубаха-парень. Если что, мы его можем взять на помощь. В гражданскую был в конной разведке, в нашем деле немного кумекает.
Сергей извинился перед другом и, сбросив сапоги, лег на кровать. Михаил устроился на кушетку и, закурив, стал рассказывать о делах в группе наших специалистов, о трудностях работы советских людей, прибывших сюда для помощи борцам Китая с империализмом и реакцией. Слушая рассказ Довгаля, Сергей мысленно нет-нет, да и возвращался к утренней беседе с атаманом. Постепенно он вновь втянулся в ставший обычным анализ не только того, что пережил в определенный день, но и всего связанного с этой операцией.
— Слушай, Миша,— прервав Довгаля, сказал Сергей,— как ты думаешь, чем можно объяснить, что мне сравнительно легко удалось познакомиться со всеми этими людьми, вызвать у них доверие?
— Не так уж и легко.
— Но все-таки. Я понимаю, подготовка солидная, твоя помощь, помощь товарищей, а еще?
— Ты не я, у тебя образование, ты для них человек своего круга, потом в твоем лице, в манерах есть что-то располагающее, обаятельное.
— Не то, Миша.
— А что же?
Сергей немного помолчал, тоже закурил, сел на постели, поджав под себя ноги и медленно покачиваясь взад-вперед, заговорил:
— По-моему, главное, что я для них человек «оттуда», с Родины. Это очень важно, в этом, я бы сказал, ключ к душам большинства эмигрантов, в том числе и анненковцев.
— И все-таки на своем опыте ты убедился, что они каждый раз проверяют, где этот ключ изготовлен, не в кабинете ли ГПУ? А в общем, верно, главное — Родина. Да ты ведь сам со многими встречался, видел — люди и здесь часто группируются по признаку землячества. Слушай, а об остальных приехавших с атаманом ты ничего не узнал?
— Узнал. С Анненковым приехали, кроме Денисова, четыре казака. Об одном я уже тебе говорил — это Ярков. Кроме него обязанности телохранителя выполняют Иван Дуплякин, он тоже был сегодня на прогулке, Пакленко Петр и Вялов Леонид.
— Вдвоем мы за всей этой сворой не углядим, надо кого-то тянуть на помощь?
— Лишние люди — лишнее время проверки и внимания. Нужно что-то более решительное.
— Например?
— Мои «проводы». Организуем какой-нибудь срочный вызов, по случаю отъезда ужин, который даст местная группа русских людей. Весь расчет на нехватку времени, на незнание атаманом и его охраной наших советников. Но для этого надо незаметно оградить анненковцев, хотя бы дня на три, от возможных встреч с русскими белогвардейцами, с англичанами, японцами и всеми остальными.
— Нужно разрешение Примакова, придется тебе самому у него на это людей просить. Что касается нежелательных встреч, их можно будет не допустить. Дня четыре гарантирую, а дальше...
Михаил свое слово сдержал. Ни один из тех, кто нелегально пробирался в эти дни к Анненкову, не проскользнул мимо Довгаля. Добыча оказалась богатой: ведь о переезде атамана из Ланьчжоу в ставку Фын Юйсяна иностранные разведки и белогвардейцы все-таки узнали. Попала в руки Михаила и корреспонденция самого атамана: Черкашинин и Карпенко не устояли перед французским коньяком.
В письме Меркулову Анненков указал, что согласен приступить «к организации партизанского отряда на средства Чжан Цзолина из бывших моих партизан, часть из состава отряда Нечаева, а остальных дополнить из других партизан». Согласился атаман и на то, что главными целями отряда будут, во-первых, борьба с народными армиями Фын Юйсяна и, во-вторых, борьба с Советской страной.
Лихарин, прочитав это письмо, сразу же решил показать его Примакову, чтобы тот ознакомил с ним Фын Юйсяна.
Известие, что Лихарина срочно «вызывают» на работу, встревожило атамана. Сергей успокоил Анненкова, пояснив, что речь, видимо, идет о новой командировке, которая планировалась еще в прошлом году. Тем не менее атаман беспокоился, что задержка, связанная с возвращением Лихарина кружным путем, через Шанхай во Владивосток, может привлечь внимание органов ГПУ и поэтому лучше будет вернуться через Маньчжурию. Помощь в этом ему по просьбе Анненкова окажут Иларьев и Нечаев.
Как и предполагал Сергей, спешка заставила атамана раскрыться, уж больно не хотелось ему упускать из своих рук контроль над крупной нелегальной организацией, опираясь на которую Анненков мог требовать от своих английских и японских хозяев побольше денег. Атаман не только набросал обширный план деятельности «Соколов», но и дал явки к руководителям целого ряда подпольных групп на территории СССР и его представителям в северо-западном Синьцзяне, осуществляющим шпионаж и диверсии против советских среднеазиатских республик.
Слушая атамана, Лихарин еще раз убедился в том, что у Анненкова неукротимый темперамент и воля бойца, глубоко убежденного в необходимости борьбы с Советской властью. Обосновал он свой план деятельности «Соколов» с позиций монархиста крайне правого толка.
После завершения деловой беседы Сергей выразил атаману признательность за ту честь, которую он оказывает «Соколам», решив принять их под свое руководство.
— Я очень благодарен судьбе,— добавил Сергей, она так благосклонна ко мне в эти дни. Встреча с вами, господин атаман, для меня радостна еще и потому, что именно здесь, в Пиндечуане, я отыскал и своих бывших фронтовых друзей, заброшенных бурями гражданской войны в этот город. Они убедительно просили меня, Борис Владимирович, простите за фамильярность, уговорить вас разделить нашу радость встречи присутствием на прощальном ужине. Пока Сергей говорил, с лица атамана не сходила благодарная улыбка. Выслушав своего собеседника, он снисходительно похлопал его по плечу и сказал: