Отряд, как и раньше, двигался по бездорожью. В темноте дозор отряда не заметил бандитов, притаившихся за домами, и те подняли шум. Никитенко, рассчитывавший на внезапность, вынужден был отдать приказ на открытие огня. После короткого боя отряд занял Сузак.
* * *
Пробыв в Сузаке трое суток и оставив для прикрытия небольшие группы, которые были разгромлены отрядом Никитенко, Султанбек с отрядом, насчитывающим не менее тысячи всадников, ушел на Балыкчи. Вернувшаяся из Таш-сарая разведка донесла хану: «Со стороны Туркестана движутся войска неверных». Султанбек потерял покой. Не поделившись печальными известями с приближенными, он сидел у сандала в чайхане Ташмет-ака и долго размышлял, как поступить дальше. Вошедший в комнату табиб Асадулла, заметив на лице хана тревогу, осторожно спросил:
— Что приуныли, ардакты хан?
— Как дальше действовать будем, Асаке? Слышал, что рассказывал мне Салыкбай, который прикончил молодого чекиста Тныштыкбаева в Когашике, потом, узнав, что красные подходят, удрал к нам. Вот и думаю: идти нам дальше на Туркестан или?..
— Насчет неверных слышал и я, — заметил Асадулла.
— Давай сделаем так, — решил Султанбек. — Мне донесли, что в Сузаке находится маленькая группа чекистов. Их мы разобьем. Отзовем туда и Мадияра из Чулака, других верных людей. Основные силы соберем в Сузаке. Превратим его в крепость. В районе Балыкчи оставим до четырехсот человек во главе с начальником передового поста в Таш-сарае,
Их беседу прервал взволнованный голос Оспанбека:
— Красные подходят к сараю, что делать?
— Что делать? — переспросил Султанбек, его лицо налилось гневом.— Бить их надо! Созывай людей, табиб!
В ходе боя с отрядом Исаева хан определил, что красных было не так уж много, но дрались они упорно, с каким-то ожесточением. Их меткие выстрелы сражали бандитов наповал. Заняв выгодную позицию, бойцы Исаева вели прицельный огонь, расстреливая почти в упор метавшихся взад и вперед всадников.
Ночью Султанбек дал людям немного передохнуть, а утром повел их в атаку на красных. Но тех на прежних позициях не оказалось. Тогда Султанбек разбил свой отряд на группы, начал поиск. И снова завязался бой — уже несколько в стороне. Пока шла перестрелка, Султанбек встретился с табибом, который сообщил ему о новых разведданных, полученных от своих людей: к красным подходит подкрепление.
— Может, действительно уйти в Сузак? — спросил Асадулла.
— Так и сделаем, — согласился Султанбек.— Оставим здесь человек четыреста во главе с Абильбеком. Пусть сдерживают неверных, бьют до последнего патрона. Мы же уйдем в Сузак, там укрепимся... Посмотрим, кто кого! Посмотрим!
Позднее, на следствии, Асадулла говорил, что Султанбеком еще в чайхане Ташмет-ака овладел страх. Тогда он еще не знал, что к отряду Исаева присоединились бойцы, присланные из Кзыл-Орды. В Сузаке Султанбек не встретил сопротивления, так как отряд Никитенко еще раньше покинул кишлак. Это еще больше расстроило хана.
...В районе между Балыкчами, Таш-сараем и Джамантасом продолжались упорные бои. В одном из них ранило Исаева. Наскоро перевязав рану, он продолжал командовать бойцами.
Кзыл-Ординский отряд возглавлял Поляков. Вместе с ним Абрамук и Исаев перегруппировали силы и на следующий день совершили внезапный бросок на позиции бандитов. Этим боем руководил Абрамук, так как тяжелораненый Исаев потерял много крови и был отправлен в Туркестан, а затем госпитализирован в Ташкенте.
В последующие дни бои шли с небольшими перерывами. Захваченные в плен рассказывали о подавленном настроении в группах, руководимых Урпековым, о недоверни к Султанбеку, который обещал мятежникам привольную жизнь. Бойцы отряда, в основном чимкентцы и кзылординцы, продолжали теснить бандитов. Петр Николаевич на поле боя с радостью встречал молодых одетых в красноармейскую форму младших командиров. Это были посланцы Ташкентского пехотного училища имени В.И. Ленина. Подразделением курсантов командовал стройный с обветренным мужественным лицом коммунист Малышев.
После короткого совещания, проведенного Абрамуком, Малышевым, Поляковым и политкомиссаром Султановым, объединенный отряд пошел в наступление и, смяв отступавшие за святое место Жылтырак-ата группы Абильбека, взял курс на Сузак.
В пути Петр Николаевич рассказал Малышеву о последних боях, о мужестве комотрядника Андреева, об активном участнике гражданской войны Андрее Леонтьеве, боевом чоновце, храбром вожаке Чимкентской милиции Иване Трегубове, комиссаре Ефиме Захарове, бывшем, политработнике латыше А.А. Ауезене...
— Настоящие солдаты партии и революции,— закончил свой рассказ Абрамук. — Все они пали смертью храбрых в эти трудные дни.
— Жалко товарищей,— согласился Малышев.— Но что поделаешь. Борьба идет не на жизнь, а на смерть.
Комотрядники без выстрела прошли ущелье Балыкчи, преодолели Кыз-Токкен, Сувиндыкский перевал, выехали на равнину. Уже виднелись отдельные дома, темная пелена дыма, стлавшаяся над древним Сузаком. На сопке Актюбе по приказу Абрамука было установлено орудие. Расчет изготовился к открытию огня, а отряд двинулся к Сузаку. Его сопровождал житель кишлака Жакуп Искаков.
Артиллеристы открыли огонь, когда бойцы были в километре от кишлака. Два снаряда со свистом пронеслись над домами, разорвались в центре Сузака. Малышев пустил в небо красную ракету, громко скомандовал:
— В атаку — вперед!
Рассредоточившись, бойцы и курсанты с криком «ура!» ворвались на улицы Сузака, вступили в бой с подготовившимися к отпору бандитами. Взводы объединенного отряда захватывали одну позицию за другой. Султанбек пришел в ярость.
— Ни шагу назад! Вера аллаха с нами! — истерически кричал он.— Бей неверных!
Двух бандитов, повернувших вспять, Султанбек пристрелил сам. Остальные, чувствуя обреченность, бросились навстречу шквальному огню и были сражены пулями. Султанбек обернулся, чтобы приказать стоявшему рядом Асадулле поехать на левый фланг, привести с собой верных людей. Но того и след простыл. Как выяснилось позднее, Асадулла, увидев приближающихся красных бойцов, поспешил скрыться.
— У, шайтан! — процедил сквозь зубы Султанбек. Через Арыстанбека он передал Сагындыку, Мурзахмету, другим приближенным, чтобы те отходили к сараю Дала-базару, стоявшему неподалеку от Сузака. Засев там, бандиты еще долго отстреливались.
Окружив сарай Дала-базар, бойцы объединенного отряда вели непрерывный огонь. Через некоторое время они ворвались в Дала-базар, усеянный трупами мятежников. Отстреливались те, кто еще мог держать в руках оружие. Многие бросали винтовки, топоры на землю и с поднятыми руками пятились к стенам. Подтянутый к входу в сарай пулемет короткой очередью прошил сопротивляющуюся небольшую группу бандитов. И когда, сраженный пулями, упал высокий широкоплечий в белом халате пожилой человек, лежавший рядом с Абрамуком боец Жакуп радостно воскликнул:
— Вот он, Султанбек! Пришел конец и этому зверю...
* * *
На привокзальной площади в Туркестане высится обелиск. Под ним покоятся воины, чекисты, павшие в борьбе с бандитами Султанбека. О жарких схватках напоминает и памятник, установленный в центре совхоза «Сузакский». На нем рядом с изображением красноармейского шлема высечена надпись: «Группе партийных, советских и комсомольских работников, павших в борьбе с врагами Советской власти в феврале 1930 года».
В Чимкенте, в центре города, в парке культуры и отдыха, окруженный со всех сторон живыми цветами, днем и ночью горит вечный огонь. В братской могиле захоронены Клоков Федор Васильевич, Григоренко Александр Георгиевич, Леонтьев Андрей Владимирович, Ауезен Август Андреевич, Андреев Сергей Федорович, Тригубов Иван Иванович, Захаров Ефим Алексеевич.
Память героев нетленна!
Ф. ИВАНОВ, С. КОНОВАЛОВ
САДЫРБАЙ И МИША
Садырбай, человек пожилой, степенный, жил в урочище Алтын-Эмель. Любил Садырбай свою долину. Здесь он родился, вырос и вот уже дожил до седины, первым инеем тронувшей бороду. Долина давала все: кормила, поила, приносила радости. Нельзя было не любить ее. Нигде не встречал Садырбай такого легкого, приятного воздуха, настоянного на травах и цветах, таких упитанных овец, резвых красивых лошадей, веселых и сильных девушек и джигитов. Бывал он в других местах, внимательно присматривался к степям, жизни тамошних людей и не нашел ничего милее Алтын-Эмельского.