Преодолевая боль, Заморов нашел силы выползти на дорогу, где его и подобрали проезжие колхозники, доставив в Талды-Курган. Начался розыск неизвестного бандита.
Между тем приближался день, назначенный Даниловым для нападения на здание ГПУ. Угроза была реальной. Все запасы военкоматского оружия и боеприпасов, находились при райотделе. Большинство комотрядников гонялись еще за остатками банды Кундакбая. Было установлено, что нападение готовится на второй день троицы.
Как только стемнело, начальник райотдела собрал всех оставшихся комотрядников, своих людей и устроил на усадьбе засаду. Этой же ночью разведчики побывали на сборных местах повстанцев, узнали, сколько их собралось, многих опознали, а главное — установили, что к повстанцам пробрался конюх райотдела ГПУ и предупредил их о засаде.
Нападение на райотдел в этот день не состоялось. Лично переговорив с конюхом, Данилов распустил собравшихся. Теперь значительная часть участников заговора стала известной, однако проводить операцию было еще рано.
...Поиск стрелявшего в Заморова наконец увенчался успехом. Колхозники увидели в горах спящего на солнцепеке человека. Около него лежал обрез трехлинейной винтовки, недалеко в кустах находился оседланный конь рыжей масти, тот самый, на котором ездил Заморов. Осторожно подойдя к незнакомцу и завладев обрезом, колхозники связали его. Задержанным оказался Данилов. На допросе он рассказал, что в Заморова стрелял с целью завладеть оружием и конем.
Следствие вскоре установило, что Данилов является жителем села Белокаменка Талды-Курганского района, имеет среднее образование. До 1929 года жил в Алма-Ате, торговал на базаре. Летом 1929 года Данилов переехал в Белокаменку, вступил в колхоз и стал агитировать людей против Советской власти. За это Данилова осудили на пять лет. Весной 1930 года при конвоировании Данилов в районе Текели бежал и через перевал Коксу ушел в Китай. Около города Кульджи он нанялся в работники к владельцу мельницы Полумискову. Хозяин вскоре познакомил его с полковником Оренбургского казачьего войска Попенгутом, его адъютантом Сергеевым и есаулом Манихиным. Объясняя новым знакомым причины перехода в Китай, Данилов рассказал, что на родине он и его друзья начали создавать повстанческую организацию, но их кто-то выдал. В результате аресты и суд. Ему, Данилову, посчастливилось уйти от конвоя, и вот он здесь.
Внимательно выслушав Данилова, Попенгут назвал дело, за которое они пострадали, несерьезной затеей, игрой в восстание, которая не могла закончиться ничем иным, как только гибелью весьма нужных сейчас людей.
— Советскую власть,— сказал Попенгут,— может свергнуть только хорошо организованная и первоклассно вооруженная армия. Это можно сделать только, с помощью великих держав. Другого пути нет.
Из дальнейших разговоров Данилов узнал, что белогвардейские генералы и офицеры, проживающие в Китае, проводят большую работу по подготовке вооруженного восстания в СССР, опираясь на помощь иностранных государств.
До весны 1931 года Данилов жил у Полумискова. В марте по предложению полковника Попенгута в числе тридцати шести человек он был переброшен в СССР с задачей создать повстанческую организацию в районах Семиречья. Границу Данилов перешел в верховьях реки Или и скрытно добрался до Талды-Курганского района.
На Коксуйском участке Турксиба он встретил своего знакомого Нежурииа и попросил устроить его на временную работу. Нежурин порекомендовал обратиться с этим делом в село Чубар к Александру Вострову.
Хороший прием со стороны Вострова ободрил Данилова, и он рассказал ему, что возвращается из Китая, куда бежал после суда. Востров выругал Данилова за то, что он вернулся обратно.
— Мы давно бы ушли в Китай,— сказал Востров,— да не можем найти хорошего проводника,— и предложил взяться за это дело.
Тогда Данилов рассказал Вострову, что он пришел в Советский Союз не просто так и не один, а с заданием готовить людей в Талды-Курганском районе к восстанию. То же должны делать его соратники, посланные в другие районы Семиречья.
— Дело это верное,— заверил Данилов Вострова.— Во главе нашей организации стоит штаб, которым уже сформированы крупные воинские части и выдвинуты к самой границе. Как только вспыхнет восстание здесь, они хлынут на помощь.
— Что же нам тогда делать? — спросил Востров.
— Помочь найти надежных людей, которые поддержат нашу армию.
— А если выйдет неустойка? — колебался Востров.
— Едва ли. Дело-то поставлено крепко. Обдумано генералами, полковниками.
— Ну, если так... — согласился Востров.
— На худой конец, мы ничего не теряем,— сказал Данилов,— буду вам проводником в Китай.
От Данилова и Вострова мутная волна покатилась дальше по станицам района и дошла до слуха Миши.
Нас могут спросить, какая же связь между Мишей и Садырбаем? Зачем они в одном рассказе? Верно. Миша даже не был знаком с Садырбаем и никогда не видел его. В то время как Садырбай готовился поехать в логово врага, Миша беззаботно играл со своей двоюродной сестренкой.
Хозяева Кундакбая и заговорщиков в станицах были одни и те же люди, окопавшиеся за границей. Они руководили и бандой, и заговором среди русских кулаков. И все-таки не в этом главное, что связывало Мишу и Садырбая. Не зная друг друга, Садырбай и Миша тем не менее были соратниками и близкими по духу. Простые советские люди, они, как могли, оберегали Родину, свои аулы и села и сорвали вражеские замыслы. Оба были верными сынами своего народа. И это благодаря их помощи чекистам удалось разгромить врага, не допустить выступления заговорщиков.
А. КОЙШИГУЛОВ
ШАКАЛ
Юсуп перешел границу поздней осенью 1932 года. Затемно, в проливной дождь проводник Дауд привел его в укромное место у самой границы и велел ждать. Уселись поесть и отдохнуть от четырехчасового пути по горным тропам. Дождь все лил и лил, лишь часа в три ночи стал стихать. Проводник на это как будто не обратил внимания. Глядя в сторону гор или поверх деревьев, он молча что-то жевал. Только когда густой туман окутал лесок, затянул лощины, Дауд сказал: «Пора...»
Мальчишкой Юсуп рос в полупустынных степях Южного Казахстана. Бывал в красивом зеленом городе Чимкенте, учился в Ташкенте. Потом в их семье произошли крутые изменения: отца признали крупным баем и конфисковали имущество. Это озлобило Юсупа. Юношей вместе с отцом он оказался в банде, дрался с отрядами коммунистов, а потом ушел за границу.
Вести о нем, как о храбром джигите, грамотном, смекалистом и властолюбивом молодом человеке, дошли, наконец, до ушей видного коммерсанта-англичанина. Он приблизил к себе Юсупа, обласкал и велел называть себя шефом. Вызволил и отца его из нищеты. И теперь они вместе с отцом верно служат покровителю. Все, что у них есть, добыто благодаря ему. Даже имена и фамилии он сам им придумал.
В последнее время шеф стал еще внимательней. А потом попросил Юсупа добраться до Ташкента и передать одному человеку очень нужную вещь — небольшую тряпочку-амулет. Юсупу помогли надежно зашить ее в жилет. Шеф просил еще кое-что сделать в Казахстане, если Юсупу придется задержаться там по непредвиденным обстоятельствам, но об этом не стоит думать.
«А шеф все-таки и тут позаботился: хорошего, знающего дал проводника,— размышлял Юсуп.— Где он теперь? Наверное, обогревается у костра или сидит в теплом месте в кибитке. Все идет пока удачно. И я скоро выйду к кишлаку. По карте — он где-то здесь. А может быть, обойти и прямо выйти на перекресток дорог? Мне ведь сейчас все равно, в какую сторону ехать, лишь бы подальше от границы. Любой попутчик сойдет». Услышав лай собак и увидев огонек первой кибитки, он, пока не рассеялся туман, свернул влево на попавшуюся дорогу. Через два часа пришелец с той стороны был у развилки дорог. Здесь с давних пор образовался сам по себе, никем не узаконенный, пункт отдыха. Причиной этого был родник, бивший из-под скалы. Несмотря на раннее утро, у родника были люди. Шустрый мальчишка, стоявший у запряженной в телегу лошади, предложил подвести Юсупа, если тому по пути.