Айзек: Что, если бы это было возможно? Ты бы попробовала?
Мне даже не нужно гадать, о чем он говорит. Я сразу все понимаю. К сожалению, я не знаю ответа на этот вопрос. По крайней мере, я думаю, что не знаю, но потом мои пальцы все равно двигаются по экрану и набирают ответ за меня.
Айзек
Приходит ее сообщение, я открываю его дрожащими руками.
Элоиза: Ты должен мне поездку во Францию.
Я улыбаюсь, не в силах сдержаться, прежде чем сунуть телефон под подушку и перевернуться на живот. Я все еще чувствую ее запах на простынях, он опьяняет.
Когда двадцать минут спустя мой телефон снова вибрирует, я с нетерпением хватаю его, надеясь, что это что-то хорошее, и молясь, чтобы это не был отказ в последнюю минуту.
Элоиза: Открой дверь.
Я делаю, как она просит, и втягиваю ее внутрь. Прежде чем она успевает заговорить, я завладеваю ее губами в поцелуе, который превосходит все остальные.
Она обхватывает меня руками и ногами, когда я закрываю за нами дверь, и дрожит, пока я несу ее в спальню.
Не уверен, как это произошло. Не уверен, когда это произошло, но эта девушка стала моей зависимостью. Внезапно меня больше ничего не волнует, кроме как погрузиться в нее и сделать ее своей.
И когда я наконец это делаю, то оказываюсь на седьмом небе от счастья, и на этот раз я не чувствую никакой вины, только приятное ощущение и обожание по отношению к спящей женщине, распростертой на моей груди.
Теперь я понимаю текст песни «Считая звезды» группы «OneRepublic»: «Я испытываю что-то столь правильное, совершая нечто неправильное».
Я должен отпустить ее.
Только я не хочу этого, у меня не хватило бы на это сил.
Глава 21
Айзек
Я громко зеваю; ничего не могу с собой поделать. Cлишком часто засиживался допоздна. Я не жалею об этом; на самом деле мне нравится, что я уставший. Это значит, что я делаю что-то правильно.
Однако мне не нравится, что устала Элли. Мне также не нравится, что она заснула на диване моих родителей.
Это моя вина. Я вытаскивал ее из постели каждую ночь, уговаривая прокрасться ко мне.
Что ж, не каждую ночь, но почти.
Однако мы были неосторожны. Рано или поздно ее родители поймают ее.
Знаю, что это лицемерно с моей стороны, но ей уже восемнадцать, черт возьми. Ей дозволена ее свобода. Ей должно быть позволено находиться вне дома. Тогда мне не пришлось бы тайком уводить ее из дома каждую ночь.
Но это является лучшей частью дня для меня.
Я просто хочу, чтобы это не было секретом. Хотел бы иметь возможность держать ее за руку на людях, как, я знаю, этого хочет она. Хотел бы подвозить ее на работу и, провожая, целовать в ее восхитительные губы. Как бы я хотел прямо сейчас обниматься с ней на диване и спать рядом.
Но я не могу.
По этой причине мы соблюдаем осторожность.
Она не хочет, чтобы я потерял работу, этого не хочу и я. Возможно, я этого заслуживаю, но я не какой-нибудь психованный растлитель учениц, охотящийся на невинных женщин.
У нас особая связь. Такого никогда раньше не было, и я сомневаюсь, что это когда-нибудь повторится. Я не могу представить себя с кем-то другим.
Элоиза просто… сейчас она для меня как раз то, что нужно.
Однако на людях мы держимся очень спокойно. Мои родители все еще думают, что она меня ненавидит, и она чертовски хорошо старается их в этом убедить. Полагаю, это ее способ наказать меня за то, что я сделал. Мне все равно. Она сексуальна, когда злится на меня, и мила, как рычащий щеночек.
Она свернулась калачиком в позе эмбриона, а я сижу на краю дивана, всего в нескольких дюймах от ее ног. Я так сильно хочу провести рукой по ее бедру, пощекотать ее кожу так, как, я знаю, она любит.
Я жуткий? Стал ли я вдруг жутким учителем?
То, как я смотрю на нее, то, как я иногда с ней разговариваю, то, как я постоянно к ней прикасаюсь… жутко ли это? Но я забочусь о ней. Как это может быть жутким, когда я готов убить любого, кто причинит ей боль, когда я рискну своей карьерой ради нее? Как это может быть жутким?
Поначалу было страшно. Я мог сказать, что она боялась быть пойманной, но сейчас, чем больше проходит времени, тем легче нам становится лгать всем вокруг. Прошло шесть недель с тех пор, как я принял решение, которое, как я знал, изменит мою жизнь, и я не жалею об этом. О чем я сожалею, так это о грустном выражении ее лица, когда мы оба согласились, что праздновать Рождество вместе — это большое «нет», учитывая, что она поедет в гости со своей семьей, а я останусь со своей.