— Здравствуйте, мисс! — Кричит Хейли, безумно махая рукой.
Элоиза улыбается в нашу сторону, прежде чем перевести взгляд на меня; ее улыбка превращается в ухмылку. Черт. Кэтрин вежливо машет рукой.
— Не, — говорю я Чейни. Теперь нет смысла уходить.
Полагаю, она мне задолжала. Лишь надеюсь, что у нее не войдет в привычку проверять меня. Я не виню ее после сегодняшнего. Полагаю, она искренне думала, что я ухожу от нее к кому-то другому. Как же она ошибалась.
Господи Боже, она сегодня чертовски красива.
Глава 22
Элоиза
— Пожалуйста, ты скажешь мне, куда мы едем? — Спрашиваю я, в то время как машина едет по длинной извилистой грунтовой дороге. Мы выехали из города по меньшей мере сорок минут назад, и я понятия не имею, где мы находимся.
Айзек делает глоток из моей бутылки с яблочным соком, хотя у него есть свой напиток. Я выхватываю ее.
— Мое.
— Я его купил. — Он ухмыляется, и я понимаю, что он шутит, но все равно бросаю ему монету в один фунт. — Он стоил двадцатку.
— Я взяла с тебя двадцатку за то, что ты выпил. — Шучу я, и он смеется в ответ, не отрывая взгляда от дороги. — Куда мы едем?
— Увидишь. — Именно это он твердил весь последний час, говнюк!
— Там безопасно? Нас не узнают?
— Мы побреем головы, чтобы наверняка, — комментирует он саркастическим тоном.
— И ты еще удивляешься, почему до сих пор один? Держу пари, раньше ты просто сводил дам с ума.
Он щелкает меня по носу.
— Я один? Значит… я могу спать с другими?
— Эмм…
— Я не чувствую, что один. Уверен, где-то здесь находятся кандалы. — Он смотрит прямо на меня, самодовольно улыбаясь. — Нашел их.
— Если ты по поводу пятницы, то со мной ты сделал то же самое.
Он сбавляет скорость и сворачивает на другую грунтовую дорогу.
— Ты ревновала. Я заставил тебя ревновать.
— Я не ревновала.
— Это ужасно, не так ли? Теперь ты знаешь, что я чувствую, когда вижу тебя, разгуливающей по школе с этим придурком и остальными своими друзьями. — Его глаза темнеют, как и всегда, когда он говорит о Гаррете. — И вообще, что ты в нем нашла?
— Кажется, я тоже только что нашла свои. — Я шутливо ахаю, глядя прямо на него.
— Что?
— Мои кандалы. Перестань говорить о Гаррете, это только портит тебе настроение.
— Тогда перестань с ним водиться.
Вздох…
— Мы уже на месте?
— Ты хуже ребенка.
Я приподнимаю бровь, глядя на него.
— А ты не отличишь один конец метлы от другого.
— Это двусторонний инвентарь. — Он останавливает машину, и я сразу замечаю вдалеке небольшое кафе. Там же большая вывеска, рекламирующая сбор клубники.
— Сейчас зима.
— Мы не будем собирать, глупышка. — Он вылезает из машины и ждет, пока я сделаю то же самое, прежде чем взять меня за руку. Мы оба смотрим на наши переплетенные пальцы, после чего оглядываемся по сторонам. Все чисто. Здесь никого нет, за исключением нескольких человек, сидящих у входа в кафе. — Это странно…
— Да, — соглашаюсь я, но не могу сдержать улыбку. — Это приятно.
— Пошли. — Он ведет меня в кафе и открывает дверь. Никто не смотрит на нас так, будто мы что-то делаем неправильно. Всем наплевать. Они улыбаются и вежливо кивают.
— Проголодалась?
— Проголодалась и замерзла. Ты не заботишься обо мне должным образом. — Внутри кафе выглядит меньше, чем снаружи, но в нем достаточно места для стойки и нескольких столиков. Мы занимаем тот, что в дальнем углу, рядом с обогревателем. — Латте и одну из тех булочек с клубничным джемом. И, раз уж ты платишь, возьми мне еще и шоколадку.
Он закатывает глаза и слегка кланяется.
— Да, мэм. Какой шоколад предпочитаешь?
— Удиви меня. Давай посмотрим, был ли ты внимателен последние несколько месяцев.
Он снова кланяется, подмигивает мне и направляется к кассе.
Мы впервые вышли на публику. Это непривычно. Безусловно, приятно, но определенно непривычно. Мне очень нравится. Хотелось бы, чтобы мы могли делать это чаще.
Я смотрю в окно, восхищаясь тем, какие бело-розовые занавески милые. Из окна открывается вид на поле, где тысячи кустов клубники ждут, когда на них вырастут красивые красные плоды. Надеюсь, мы вернемся сюда, когда наступит их сезон. Я не любитель клубники, но никогда раньше ее не собирала. Похоже, это может быть весело.
Передо мной ставят бумажный стаканчик, наполненный дымящимся латте, затем опустошают пакет. Я теряю дар речи, когда на столе оказывается по две шоколадки каждого вида, что продаются в кафе.