Все мое тело покрывается испариной от паники, когда я врываюсь в подсобку, отчаянно желая увидеть ее огненно-рыжие волосы и горящие глаза.
Когда это происходит, переполняющее меня облегчение — непосильно, и, прежде чем я успеваю остановиться, я заключаю рыдающую девушку в объятия и прижимаю к себе.
Я прижимаюсь губами к ее волосам и шепчу ей нежные слова, в то время как она цепляется за меня, словно я ее якорь.
— Она мертва… она просто… умерла… — Она икает мне в грудь, все ее тело дрожит. — Я… мы… Я приготовила кофе, но… — Ее пальцы впиваются в мою рубашку, когда она сжимает меня еще крепче. Все ее тело прижимается к моему, как будто она хочет, чтобы я поглотил ее, укрыл от боли и шока. Я не знаю, что делать или что сказать, поэтому просто обнимаю ее и надеюсь, что это хоть немного поможет.
— Мне так жаль, Элли, — говорю я безнадежно. Я чувствую себя бесполезным. Чувствую себя таким чертовски бесполезным. — Так жаль.
Она снова всхлипывает и утыкается лбом мне в шею. Я не отпускаю ее. Знаю, что это неуместно, но в данный момент мне плевать.
— Я забираю ее домой, — говорю я офицеру у двери.
— Не нужно, я здесь. — Я узнаю мужчину из группы родителей, которых я напугал, того, кто закричал и наткнулся на другого мужчину. Он смотрит на меня с любопытством, и вижу, что он хочет спросить, кто я, черт возьми, такой, но не делает этого. Вместо этого он оттаскивает от меня сопротивляющуюся Элоизу и выводит ее из кафе, обняв за плечи. — Спасибо… — Говорит он мне через плечо, прежде чем отвести ее к своей машине.
Я следую за ними по тротуару, мое сердце разрывается от каждого всхлипа, которое я слышу из уст этой бедной девушки.
Я не остаюсь, в этом нет смысла. Дальше полиция может разобраться с этим.
Я не могу поверить, что Кристал мертва. Она была уважаемым человеком в этом городе задолго до моего рождения. Эта женщина была жива во время Второй мировой войны.
Это трагедия, которая затронет всех. Это разрывает мне сердце.
В понедельник, когда все возвращаются, в школе царит странная тишина. Все, как и ожидалось, шокированы смертью такого любимого члена общества.
Элоиза не появляется на занятиях, я не удивлен. Бедной девушке нужно время, чтобы оплакать и скорбеть.
Хейли, вечно беспечная девочка, выглядит подавленной. На протяжении всего урока она безучастно смотрит в свою работу и двигается только тогда, когда звенит звонок.
Я отвожу ее в сторону, когда класс выходит за дверь, такой же молчаливый, каким они были, когда вошли.
— Как она? — Я спрашиваю снова, не заботясь о том, что она сочтет это неуместным.
— Она… — Она выдыхает и качает головой. — Она не хорошо. У нее разбито сердце.
Я киваю, потому что не знаю, что сказать.
— Не могла бы ты… — Не могла бы она что? Передать ей мою любовь? Мои соболезнования?
— Я передам ей, что вы спрашивали о ней, — бормочет Хейли, перекидывая сумку через плечо.
— Она справляется?
— Она справляется лучше, чем большинство, учитывая… — Она переминается на месте и смотрит на меня полными слез глазами. — Она хотела прийти сегодня, но ее родители не позволили ей. Сказали, ей нужно время, чтобы прийти в себя.
Я хмурюсь. Не похоже, что это то, что нужно Элоизе.
— Она упорная и решительная. Сомневаюсь, что сидение в пустом доме поможет залечить раны.
Хейли удивленно моргает.
— Это именно то, что я сказала. Ее родители знают ее не так хорошо, как им хотелось бы.
— А чьи родители знают?
Ее губы приподнимаются в улыбке.
— Да… по крайней мере, хоть кто-то это понимает. Спасибо, мистер Прайс. Я передам ваши соболезнования.
— Пожалуйста, сделай это, и от моей матери с отцом.
Она снова улыбается грустной улыбкой и выходит из класса, волоча ноги.
Элоиза
Я смотрю на свою комнату, в которой сделала перестановку уже в третий раз с сегодняшнего утра. Она кажется неправильной, независимо от планировки.
Моя мама приходит и уходит, принося мне напиток за напитком, от которых я никогда не пьянею, но она все равно приходит полчаса спустя со свежим и забирает мой старый. Знаю, что она пытается помочь, но держать меня взаперти не помогает. Нисколько.
Мой папа пришел и лег со мной прошлой ночью; это было приятно. Он не делал этого с тех пор, как я была маленькой, и я ценила это, пока он не заснул и не вытолкал меня из моей собственной кровати.
Знаю, они желают мне добра. Это единственное, что мешает мне закричать на них обоих, чтобы они оставили меня в покое.
Мне нужно выйти. Мне нужно пойти прогуляться. Не хочу, чтобы меня оставляли горевать наедине со своими мыслями. Мне нужно зайти в «У Кристал» и включить древнюю кофеварку. Мне нужно… Мне нужно подышать.