— Завтра со мной все будет хорошо. Это от того, что я провела взаперти всю неделю. Мои родители желают мне добра, но они… — Смотрю на серое небо и вздрагиваю от холода в воздухе. — Были такими чертовски удушающими.
— Хейли говорила об этом. — Он скрещивает ноги в лодыжках и кладет руку на спинку скамьи. — Хочешь, чтобы я оставил тебя одну? Если тебе некомфортно, просто скажи.
Я перевожу взгляд на него, радуясь, что он смотрит вперед, на жалкий пруд, а не на меня.
— Не хочу. — Его глаза, наконец, встречаются с моими, и кончики его пальцев тянутся и запутываются в концах моих волос. Он осторожно пропускает тонкую прядь между указательным и средним пальцами. Я даже не уверена, осознает ли он, что делает это. — Ты в порядке?
— Я не знал Кристал так, как ты.
— Это не то, о чем я спрашивала. — Я придвигаюсь ближе, только до тех пор, пока не чувствую, как кончики его пальцев касаются моей шеи.
— Я в порядке. В последнее время я не мог ни на чем сосредоточиться. Просто оказывал молчаливую поддержку.
Его пальцы скользят по волосам у меня на затылке и рисуют там изящные круги. Мне хочется наклонить голову вперед от ощущения, которое так расслабляет.
— Почему ты не мог сосредоточиться?
Он прочищает горло, разгибая, а затем скрещивая ноги. Его рука тут же чешет его шею, в то время как рука на моей шее давит сильнее, массируя глубже. Когда он не отвечает, я отворачиваюсь и смотрю на пруд, удивляясь, почему что-то настолько неправильное и запретное кажется таким приятным.
— На улице холодно. Тебе лучше пойти домой. Скоро стемнеет.
— Не могу туда вернуться, пока нет.
— Тогда я посижу с тобой, пока ты не будешь готова.
— Если тебе холодно, можешь идти. Я большая девочка. Я могу сама о себе позаботиться.
— Это не значит, что ты всегда должна это делать. — Он придвигается ближе, убирая руку с моей шеи. Другой рукой он берет меня за подбородок и поворачивает мое лицо к себе. — Хочешь побыть одна?
Мое сердце учащенно бьется в груди. Сглатываю.
— Нет.
— Хочешь быть здесь с кем-то еще?
У меня перехватывает дыхание, а глаза расширяются, когда небо темнеет от светло-серого до почти полной темноты.
— Нет.
— Тогда я остаюсь. — Он разглядывает глазами мое лицо в поисках любых признаков лжи, после чего откидывается на спинку скамейки, его рука почти касается моей. На мгновение я подумала, что он собирается меня поцеловать. Подумала, что он хотел этого.
Мы долго сидим в уютной тишине, пока солнце, наконец, не ложится спать, и луна не начинает выглядывать из-за разорванных облаков. Его рука, которая была на моей шее, покоится рядом с моей. Он кладет свой мизинец поверх моего в легком жесте утешения. Это все, что мне нужно, чтобы чувствовать тепло рядом с ним.
— Могу я отвезти тебя домой? — Спрашивает он после долгого молчания.
Я качаю головой.
— Нет, я пойду пешком. Это всего лишь за углом. — Я встаю и протягиваю ему пиджак, но он его не берет. Вместо этого натягивает его мне на плечи и застегивает спереди.
— Если собираешься упрямиться, то, по крайней мере, можешь быть в тепле во время этого процесса. — Он подмигивает и улыбается в темноте. Только уличный фонарь вдалеке освещает его настолько, чтобы я могла разглядеть черты его лица. — Спокойной ночи, Элли.
— Спокойной ночи, Айзек. — Я ухожу, срезая путь через парк, уткнувшись лицом в воротник его пиджака. От него так хорошо пахнет.
Айзек
Наступает утро понедельника, и, кажется, все немного приободрились. Я рад видеть, как Элоиза входит в класс с легкой улыбкой на лице. Замечаю в ее руке дополнительный пакет и сразу догадываюсь, что там мой пиджак.
Я привлекаю внимание класса к началу урока и пробегаю с ними по сегодняшнему материалу. Они слушают, но половина из них выполняет только часть работы, как и ожидалось. Моей вины не будет, если они провалят экзамены в конце года.
— Сэр? — Хейли поднимает руку и подзывает меня. Я подхожу к ее парте и помогаю ей разобраться с двумя вопросами, с которыми и у нее, и у Элли возникли проблемы. От того же запаха ревеня у меня текут слюни, я едва нахожу в себе силу воли отойти от стола, однако, проходя мимо, оставляю Элли небольшой подарок — петлю для ремня, которую она недавно порвала.
Она осторожно берет ее в руки, из нее вырывается тихий смех. Когда она смотрит на меня, я улыбаюсь в ответ, наслаждаясь радостью, которая мерцает в ее глазах.
— Что? — Хейли шипит на свою подругу. — Что смешного?
Элоиза качает головой и снова склоняется над своей работой, но время от времени она поглядывает на меня, и, когда она это делает, то замечаю, как розовеют ее щеки. Это заставляет меня тайком улыбаться.