Он только что запер дверь.
Учителям не разрешается запираться со своими учениками.
Он шагает ко мне, его глаза сузились и все еще горят той же яростью, которой они были полны в начале урока. Я резко встаю, не желая сидеть на месте.
Мое сердце колотится от страха, когда он продолжает приближаться ко мне. Я отступаю, пока не прижимаюсь спиной к стене.
— Где ты была? — Шипит он, его голос спокойнее, чем язык тела.
Мой рот приоткрывается, когда его рука ложится рядом с моей головой, эффективно загоняя меня в угол.
— Я задал тебе вопрос. — На этот раз его голос тише, еще опаснее, чем раньше.
— Я не… что ты имеешь в виду?
— Я не спал всю прошлой ночью, — говорит он, его глаза блуждают по моему лицу. Я очень жалею, что не накрасилась сегодня. — Я, блядь, глаз не сомкнул.
— Ох. — Я не осмеливаюсь спросить почему.
— Ты хоть представляешь…? — Его голос становится все громче и громче. — Как я, блядь, волновался? — Он отталкивается от стены и обеими руками хватается за волосы. — Я всю ночь колесил по улицам в поисках тебя. Звонил тебе снова и снова, и снова! ГДЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТЫ БЫЛА?
— Я… я осталась у Хейли.
— Ты осталась у Хейли. — Он слегка смеется, но это не веселый смех. — Прошлой ночью около полуночи мне поступил звонок.
О нет.
— Да-да. Ты позвонила мне. Ты была пьяна сверх всякой меры. Ты была одна, а потом… — Он отворачивается от меня, его кулаки сжимаются по бокам. — Уходи… Я не могу даже смотреть на тебя прямо сейчас.
— Я… Мне так жаль.
Он поворачивается обратно ко мне, теперь уже обеими руками удерживая меня в клетке.
— Жаль? Я думал… когда ты не пришла вовремя на урок, и никто не видел ни тебя, ни Хейли, я возненавидел себя. Думал, что что-то случилось. Думал, они выкапывают твое тело из-под горы мусора где-нибудь в канаве! Думал, какой-то гребаный мудак заманил тебя в дом и вытворял невообразимое… — Он выдыхает, его лицо приближается. — Я не спал всю ночь, в моей голове крутилось так много мыслей и ситуаций, но я не позвонил в полицию. Не позвонил твоему отцу. Я никому не звонил, и когда сегодня утром ты не появилась… Я возненавидел себя.
— Прости меня.
— Это все, что ты можешь сказать? — Кричит он, хлопая рукой по стене рядом с моей головой, когда я отвожу от него взгляд. — Я ужасно волновался!
— Мне не следовало звонить. — Я мотаю головой. Я такая идиотка. — Мне не следовало так тебя беспокоить. Мне жаль.
— Ты, черт возьми, всегда должна звонить, Элли. Но когда ты звонишь, ты должна сказать человеку по телефону, где, черт подери, ты находишься, чтобы он мог, твою мать, забрать тебя!
— Со мной все в порядке, как видишь. Ничего плохого не случилось.
— С тобой. Ты же не провела всю ночь, рыская по улицам в поисках девочки идиотки и ее такой же подруги идиотки!
Ауч.
— Я должна идти. — Он не двигается с места, поэтому я смотрю в сторону двери.
— Тебе все равно? Ты настолько эгоцентрична?
— Конечно, мне не все равно… Я просто не знаю, что сказать.
— Скажи, что тебе жаль! — Кричит он.
— Сказала.
— Скажи это так, будто, черт возьми, имеешь это в виду, и пообещай, что больше так не поступишь. — Его рука обхватывает мое лицо. Это яростно, но не больно. Он резко поворачивает мою голову, и я замечаю, что его взгляд смягчился. — Обещай мне, что ты никогда больше так не поступишь. Никогда. — Его голос теперь столь же мягкий, как и его взгляд. Качая головой, он запускает пальцы в мои волосы и обхватывает меня сзади за шею, притягивая ближе, пока мой лоб не касается его. Я задерживаю дыхание, но не специально; я просто забыла, как дышать. — Скажи и имей это в виду.
— Не поступлю… — Моя рука хватает его за запястье, пальцы обхватывают его загорелую плоть и крепко сжимают ее. — Обещаю, не поступлю. Я не хочу этого.
Его глаза закрываются, а напряженное тело расслабляется.
— Ты пахнешь ревенем. — Его голос тихий, такой тихий, что я едва его слышу.
По мне пробегает холодок, когда он вдыхает, и его глаза снова открываются, встречаясь с моими. Его зрачки медленно расширяются, а пальцы сжимают мою шею. Это почти больно, но не совсем. Хныканье срывается с моих губ от странного ощущения, которое пробегает по моему позвоночнику, прежде чем с тяжелым ударом приземлиться у меня между ног, вызывая такую сильную и глубокую боль, что я едва могу удержаться от желания потереться о него как кошка.
Никогда не чувствовала себя такой бодрой; мои чувства никогда не были такими сильными.
— Если нарушишь свое обещание, я никогда тебя не прощу, — шепчет он, и я чувствую его мятное дыхание на своих пересыхающих губах. Выпрямившись, он отстраняется и делает шаг в сторону от меня. Он прочищает горло и почесывает шею, пока я покачиваюсь на месте. — Иди на свой урок. Я напишу тебе записку.