Я не знаю, что сказать, поэтому вместо этого ничего не говорю и покорно следую за ним к учительскому столу. Он что-то записывает на листке бумаги и протягивает его мне. Кладу его в карман, после чего направляюсь к двери.
— Мне жаль. — Говорю я в последний раз, прежде чем совсем покинуть класс.
Никогда в жизни мне так сильно не хотелось, чтобы ко мне прикоснулись. Весь остаток дня мое сердце не перестает колотиться. Это становится почти болезненным. Желание вернуться в класс и просто-напросто наброситься на своего учителя становится почти невыносимым.
Глава 18
Айзек
Холодная вода кусает мою кожу, но это мало чем помогает унять пульсацию между бедрами. Никогда раньше мне не хотелось ударить себя в пах, но, по-моему, там все пульсирует уже на протяжении восьми часов. Когда он успокаивается, то снова твердеет при одной только мысли о том, что произошло в моем классе этим утром.
О чем я только думал, подходя к ней так близко? Я, должно быть, сумасшедший. Что, если она донесет на меня? Я потеряю свою гребаную работу.
Я должен извиниться, попросить ее сохранить произошедшее между нами.
Решаю, что лечь спать пораньше может помочь, но малейшее движение простыни без конца дразнит меня. Мои бедра горят от необходимости в разрядке, а живот агрессивно сокращается, желая, чтобы мышцы расслабились.
Мой член гордо возвышается, как флагшток, пока я лежу в постели, раскинувшись, с широко открытым окном. Чертовски холодно, но я все еще не могу избавиться от этого проклятого чувства.
— Черт, — ругаюсь я и обхватываю себя рукой.
В моем воображении возникает ее улыбка, ее глаза, то, как она двигается, звук ее смеха и запах, который остается на ее коже. Это мучает меня.
Представляю, как она лежит рядом со мной, ее кожа сверкает в тусклом свете, а в ее глазах отражается моя собственная похоть. Моя рука пробегает вверх и вниз по твердой длине. Представляю, что это ее рука, ее изящные пальчики крепко сжимаются, а пышные груди прижимаются к моей руке.
Я могу слышать, как она шепчет мне на ухо. Чувствую, как ее нижняя губа, такая пухлая и сочная, слегка прикусывает мочку, ее язык обводит края.
— Господи. — Капли пота выступают у меня на коже, пока я пытаюсь сдержаться, поскольку вся кровь в моем теле приливает к одному месту. Сейчас ничто другое не имеет значения. Я хочу повалить ее на кровать, сорвать одежду и погрузиться в нее так глубоко, как только смогу.
К черту правила!
Мне это нужно… Мне нужна она.
Мне нужно попробовать ее на вкус, каждый дюйм ее сладко пахнущей кожи.
Мне нужно услышать, как она стонет мое имя. Мне нужно, чтобы простыни были смяты там, где она хваталась за них во время оргазма. Мне нужно, чтобы ее пот пропитал мою постель, чтобы, когда я лежал в ней, то был окружен ею.
Я больше не могу этого выносить. Это слишком. Она — это слишком.
Никогда в жизни я ничего так сильно не хотел.
Резкий стук в дверь заставляет меня вылететь из наполненного похотью рая. Я громко ругаюсь и поднимаюсь с кровати, плотно закутываясь в халат.
— Чего ты хочешь? — Огрызаюсь я, раздраженный тем, что меня прервали.
Кэтрин моргает, шокированная моим тоном.
— Я… ты избегал меня сегодня.
— Нет, не избегал. — Я не избегал ее; я избегал всех. — Послушай, я кое-чем занят.
Ее взгляд скользит по моему телу, прежде чем сфокусироваться на складках моего халата. Наблюдаю, как загораются ее глаза.
— Похоже на то. Ты один?
Не знаю почему, но я киваю. Следовало сказать «нет».
Ее руки тут же ложатся мне на плечи, и после быстрого толчка я возвращаюсь внутрь, дверь за ней закрывается.
— Может быть, мы сможем продолжить с того места, на котором остановились.
— Я так не думаю. — Отрываю ее руки от своего халата, где они сжимают лацканы. — Послушай… прошлая ночь была ошибкой.
— Я так не думаю. — Повторяет она мои собственные слова и быстро дергает за пояс, стягивающий мой халат. Ее глаза загораются, а рука тянется ко мне.
— Нет, — приказываю я, отталкивая ее руку. — Тебе нужно уйти.
Ее потрясенный взгляд встречается с моим.
— Что? Но…
— Я не буду этого делать. Тебе нужно уйти. — Я хватаю ее за руку и тяну к двери.
— Перестань быть таким занудой.
— Перестань быть такой стервой и убирайся отсюда! — Шиплю я, открывая дверь. — Увидимся завтра на работе, тогда и поговорим.