Я хочу попробовать на вкус каждый дюйм ее тела, но мое желание почувствовать ее в этот момент слишком велико.
— Элли, — тихо говорю я, и ее глаза встречаются с моими, когда мои руки раздвигают ее бедра. Я наблюдаю, как она съеживается, когда я смотрю на ее блестящие складочки. Ее теплый запах сводит меня с ума. Я не могу себя контролировать, но мне нужно. — Скажи мне остановиться.
Она приподнимается, ее рука обвивается вокруг моей шеи, а кончик носа скользит по моему. Она тянет меня вниз, пока я не нависаю над ней, наше дыхание смешивается, а сердца бьются так громко, что их слышно.
— Не останавливайся.
Я почти теряю самообладание.
Резко толкаюсь в нее и заглушаю ее крик своим ртом. Ее спина выгибается, а ноги прижимаются к моим бедрам, но я не останавливаюсь. Как она и сказала, я не останавливаюсь.
Такая приятная на ощупь, такая тугая, как чертова перчатка, созданная специально для меня. Ее жар нереален, а влажность просто… идеальна.
Я стону и толкаюсь глубже, прежде чем медленно выскользнуть. Она расслабляется с тихим хныканьем и падает обратно на кровать. Ее руки ищут простыни, когда я двигаю бедрами, погружаясь в нее снова и снова. Это лучше, чем я себе представлял. Это больше, чем я мечтал. Мои фантазии никогда не были столь прекрасными, а у меня чертовски хорошее воображение.
Ее глаза закрываются, а тело извивается и напрягается подо мной. Ткань простыней сминается в ее сжатых кулаках, когда я просовываю руку ей под спину и приподнимаю ее задницу на дюйм над кроватью, открывая мне еще более глубокий доступ к ее сладким, горячим глубинам.
— Айзек, — она произносит мое имя со стоном, и я знаю со стопроцентной уверенностью, что она совсем не притворяется.
Когда она начинает терять себя, ее сдержанность исчезает, а неловкость покидает ее тело. Я смягчаю свои движения, желая, чтобы она направляла меня. Желая, чтобы она научила меня, как ей это нравится. Как ей нравится, когда мы вместе.
Ее бедра двигаются вверх и вниз, в то время как я делаю круговые движения своими. Ее руки хватают меня за волосы и притягивают мой рот к своему. Ее ноги поднимаются выше по моему телу, пока ее колени не сгибаются настолько плотно, насколько это возможно.
Это слишком. Я не выдержу. Я хочу продолжать дальше. Хочу продержаться всю ночь, но я не могу, не может и она. Ее бедра становятся еще более неистовыми, а лоб прижимается к моей шее. Я чувствую ее язык. Чувствую его прямо перед тем, как чувствую ее зубы, и ощущаю, как она напрягается и пульсирует внутри. Она тихая. Она не кричит и не вскрикивает. Она содрогается и пульсирует. Ее тело трепещет и горит, а зубы так отчаянно впиваются в мою шею, что почти пускают кровь.
Я теряю себя. Напряжение освобождается за секунды до того, как она полностью приходит в себя. Я не такой молчаливый. Я толкаюсь, рычу и изливаюсь в нее, когда она прижимается ко мне. Прилив удовольствия, который проходит через меня, сильнее всего, что я когда-либо испытывал.
Я не могу перестать двигаться и дергаться. Не могу перестать рычать и шептать ее имя. Только когда пульсация прекращается, я, наконец, падаю на нее, никогда еще не чувствуя себя таким измотанным, как сейчас.
В ту секунду, когда это чувство проходит, в ту секунду, когда я наконец чувствую удовлетворение, меня охватывает чувство вины и печали. Реальность того, что только что произошло, поражает меня.
Что, черт возьми, я наделал?
Элоиза
Я перевожу дыхание, мое тело все еще дрожит и покалывает от какого бы, черт возьми, взрыва это ни было.
Айзек на мне кажется напряженным. Его щека прижата к моей, и, похоже, он перестал дышать.
Я улыбаюсь. Никогда не чувствовала себя настолько… настолько живой и удивительно. Если возможно было бы летать, то не думаю, что смогла бы заставить свои ноги снова коснуться земли, по крайней мере, в течение года.
Вот каким должно быть послевкусие от секса.
Мои пальцы путешествуют вверх по его позвоночнику и запутываются в волосах. Он напрягается и прерывисто вздыхает, после чего, наконец, отстраняется и смотрит мне в глаза.
Не уверена, что было в его глазах до того, как он посмотрел в мои, но теперь они смягчились, и я испытываю небольшое облегчение.
Я извиваюсь под ним, пытаясь найти более удобное положение, и его бедра и тело дергаются почти яростно.
— Прости, — говорю я, и он улыбается, падает на меня, стонет и перекатывается на бок, держа меня в своих объятиях.