Раньше это было невинно, поэтому мы никогда не волновались, но теперь это не так, и я в ужасе от того, что кто-то увидит нас насквозь.
Я слишком много об этом думаю.
— Ты притихла, — говорит Айзек, и образ его обнаженного тела поражает мой мозг самым лучшим образом.
— Прости, замечталась.
Он смотрит на меня в зеркало заднего вида.
— О чем-то хорошем?
Мои глаза расширяются, а рот приоткрывается, прежде чем захлопнуться.
— Нет.
— Чувствуешь себя некомфортно? — Спрашивает он, снова ловя мой взгляд в зеркале.
Я качаю головой и отстегиваю ремень. Когда мы останавливаемся на светофоре, я быстро забираюсь на пассажирское сиденье.
— Нет. Просто это немного странно.
— Да. — Он выдыхает. — Это станет менее странным.
— У тебя был в этом опыт?
— Не с ученицами, это точно.
— Может, я и твоя ученица, но я не ребенок. Я на два года старше установленного законом возраста и технически не учусь в школе.
Он протяжно вздыхает.
— Это по-прежнему незаконно.
— Знаю, но это не ужасно. Я не маленькая, не наивная и способна выбирать, с кем мне спать.
— Давай просто перестанем об этом говорить. Думаю, лучшее, что мы можем сделать на данный момент — это притвориться, что этого никогда не было.
Ауч.
— Точно.
— И теперь ты расстроена, — он говорит это так, словно это его раздражает.
— Я не расстроена. — Ладно, может быть, я немного расстроена, но я не хочу притворяться, что этого никогда не было.
— Я думал, мы договорились быть друзьями?
— Договорились, но…
Он кладет свою руку на мою, эффективно заставляя меня замолчать.
— Тогда просто забудь об этом. Двигайся дальше. Только с этим способом все сработает.
Я убираю свою ладонь и складываю руки на груди.
— Как скажешь. Не волнуйся, я больше не подниму эту тему.
— Это выводит из себя. Разве ты не хочешь попытаться хотя бы двигаться дальше?
— Ты тот, кто продолжает, — огрызаюсь я и отворачиваюсь, чтобы посмотреть в окно.
— Просто брось эту тему. Это не имеет большого значения.
Вижу, как сжимаются его челюсти и руки на руле, но он больше ничего не говорит, и я тоже.
Как только мы подъезжаем к дому его мамы, я вылезаю из машины и направляюсь внутрь.
— Привет, Джудит, я приготовлю чай, — говорю я, проходя мимо гостиной.
— Кофе с корицей, — кричит она мне вслед. — Рада тебя видеть, дорогая.
Айзек вскоре входит следом, но направляется прямиком к своей маме, чтобы поприветствовать ее.
Я кипячу молоко в кастрюле на плите и добавляю кофе и корицу, пока оно нагревается. Не уверена, почему так раздражена на Айзека. Возможно, потому что вижу, что он пытается отмахнуться от ситуации, как будто она ничего не значила. Это причиняет боль, потому что, возможно, она не была чем-то грандиозным, но определенно что-то значила для меня.
Я не влюблена в этого парня или что-то в этом роде. Дело не в том, что теперь, когда мы сделали свое дело, я вдруг захотела обручальное кольцо.
К черту это.
Все, чего я хочу, это просто… Боже… Я даже не знаю, к чему я клоню.
— Тебе нужна помощь? — Спрашивает Сюзанна, заходя на кухню. Она молода, вероятно, лет двадцати пяти, и очень хорошенькая в своем роде. Ее волосы собраны в обычный пучок на макушке, одежда белая с синими швами, униформа сиделки. Уверена, что где-то ее видела, просто не могу вспомнить, где именно. Она выглядит так знакомо.
Вероятно, я видела ее в кафе «У Кристал» или где-то еще.
— Я справлюсь, — любезно отвечаю я и начинаю наполнять кружки, которые уже поставила на поднос. — Как она сегодня?
Она колеблется.
— Я не должна рассказывать, потому что формально ты не родственница, но у нее сегодня хороший день.
— Ее состояние ухудшается.
— Как и ожидалось, но новое пробное лекарство, которое она принимает, замедляет процесс.
— О чем мы разговариваем? — Айзек заходит в комнату и сразу же хватает банку с бисквитом с верхней полки буфета.
— Обо всем и ни о чем, — я поднимаю поднос, но Айзек ставит жестянку поверх чашек и забирает его у меня из рук. Я закатываю глаза, когда он одаривает меня невыносимо очаровательной улыбкой.
Сюзанна хихикает, глядя на его демонстрацию.
— После вас, миледи. — Он слегка кланяется Сюзанне, все с той же глупой улыбкой на лице.
— Что ж, спасибо. — Сюзанна, все еще хихикая, проходит мимо него и проскакивает в комнату.
— После тебя… — Он кивает, чтобы я проходила, но я стою оскорбленная.