— Что? — подскочил Элайджа. — В каком смысле раскол?
— Апокалипсис. — Мягко ответила Хорайзен. — Аерин собирается уничтожить прежний мир, совершив уроборос раньше положенного срока. Но она не может контролировать силу аватаров. И, если так произойдет, планета расколется на куски, и погибнут оба мира. И мой, и ваш.
— И… как же предотвратить этот коллапс? — осторожно спросила Бонни.
— Завершить уроборос так, как он должен был быть завершён. От начала и до конца истории. И с рождения нового мира. Нельзя вызволять силу, но и остановить ничего нельзя. Можно изменить ход силы.
— Аерин нужна кровь первородных, чтобы вложить в оружие силу. Вампир придёт, у неё приманка в виде дитя Кэролайн. Кол… Он первородный оборотень, значит, Клаус не играет для неё роли. А ведьма? У неё нет крови первородной ведьмы. — Нахмурилась Бонни.
— Она на кладбище, — логически завершил всё Элайджа, — там могли сохраниться образцы крови. Нашей мамы, например. Эстер.
— Или она нашла другую первую кровь. — Беннет покачала головой.
— Знаете, я вот что подумала, — Рэбекка заговорила, хмуря брови, — Аерин хочет отомстить. А это значит, что ей нужен и Клаус, и Кэролайн. Кэр — мать вампиров, а Клаус — единственный, кто смог вернуться в форму
— Что ты хочешь этим сказать? — Форбс склонила голову к плечу.
— А то, что кровь Клауса сильнее, чем кровь Кола. Они оба первородные, но Клаус стабильнее.
— Первая кровь всегда самая сильная и самая крепкая. А так кровь, которая раскрыла свой потенциал, — ещё и источник знаний. Если верить тому, что мы узнали с Бонни от предков, так это то, что лишь со временем кровь перестаёт быть сильной, когда истощается. — Фрея сжала губы и с напряжением посмотрела на присутствующих.
— Это истощается история этого вида, — добавила Хорайзен, — они прожили свою жизнь, воплотив заложенные в них силы. И после этого они перейдут на новую ступень эволюции. Вид изменится.
В зале повисла тишина. Никто не хотел умирать.
***
Последний фитиль догорал в этом мире, точнее в обоих, стало совсем не по себе и Кэролайн топила в себе панику. С виду она казалась всем спокойной, но только лишь она сама знала, что происходит с ней внутри. Украдкой она наблюдала за Хорайзен. За каждой полуулыбкой, появившимся блеском в её глазах. Прислушивалась к каждому слову, понимая, что спокойный, равномерный тон, к которому все привыкли, стал меняться на другие оттенки, свойственные людям.
Можно было бы поговорить с ней ментально, но Кэролайн желала впитывать в себя изменения демоницы наяву, осознавать, что скоро настанет конец и этот конец навряд ли будет положительным. Странно, но она вовсе не винила в изменениях Хорайзен Клауса или себя. Всему виноват их мир. Он насыщен страстями и чувствами. Они либо хорошие или же плохие.
Кэролайн вышла незаметно из отсека и поднявшись на верхний уровень, подошла к двери, ведущей на ружу. Плохо, что сегодня была очередь дежурить не вампиров. Ей срочно нужно было глотнуть свежего воздуха и с ясной головой поговорить от лишних ушей с Хорой.
— Вы же понимаете, я не могу вас выпустить. — Заявил ей оборотень, отводя глаза в сторону.
— Предсказуемо. — Кэролайн подошла совсем близко и приподняла пальцем его подбородок, но он зажмурил глаза, догадавшись, что должно сейчас произойти внушение. — Печально для тебя, что вербены больше не существует. — Она обхватила его горло ладонью, а затем с силой сжала, так что оборотень выпучил глаза. Её зрачки расширились, глаза заблестели. — Набирай код и открывай дверь. Ты никому не скажешь о моём отсутствии, а после трёх стуков, откроешь мне дверь и, впустишь обратно.
Какое-то время Кэролайн стояла на краю почти разрушенной крыше военной базы, наблюдая за кроваво-красным заревом заката. Она обхватила плечи руками и поёжилась. Вампирша нервно усмехнулась и с тоской посмотрела на последние, исчезающие лучи заката, предвидя, что скоро они все исчезнут с лица земли. Проклятый уроборос!
— Хорайзен, — тихо позвала она аватара. Тихий зов в тишину показался Кэролайн словно криком души во вселенную.
— Да, госпожа. — Аватар появилась не так, как обычно, а с медленных контуров тела, которые постепенно наполнялись её чертами. Через пару секунд перед королевой вампиров стояла сама Хорайзен, держа руки опущенными и скрещенными спереди. Раньше она закладывала их за спину.
— Каково тебе начать чувствовать? Что ты стала испытывать? Боль? Радость? — Кэролайн повернула голову и внимательно посмотрела на Хорайзен.
— Не знаю, госпожа. Это непонятное состояние. И такие чувства, которые я начала испытывать: ярость, отчаянье, шок, нежность — стали заглушать голоса моего прежнего мира. — Честно ответила собеседница.