— Это не счастливое забвение, госпожа. Не то, что Вы понимаете под этим. — Хорайзен покачала головой. — Мой мир — это материал для Вашего мира, Кэролайн. Запахи, ощущения, цвета. Всё это несёт в себе то, что Вы называете чувствами и эмоциями. Вы бы могли это понять, если бы были аватаром или же действительно стремились понять мой мир. Вы же хотите, чтобы я поняла Ваш. — Аватар сделала глубокий вздох, успокаивая накатившее ощущение… раздражения. — Вы хотите, чтобы я начала чувствовать так, как Вы. Но этого не произойдёт никогда.
— Что же, ты права. Я люблю свой мир, ты свой. Когда ты уйдёшь, мне будет не хватать тебя, Хорайзен. — Кэролайн мягко улыбнулась аватару, но через мгновение её лицо стало серьёзным. — Как думаешь, когда нам лучше стоит выдвигаться в Новый Орлеан?
— Когда Вы прикажите, Кэролайн. — Ответила Хорайзен, смотря прямо в глаза вампирше. Теперь во взгляде не было спокойствия или безразличия. Скорее, в нём появились ноты напряжения и цепкости. Демонесса словно впитывала каждое движение королевы вампиров, к чему-то готовясь.
— Ступай. Я хочу побыть одна. Объяви всем, что мы выдвигаемся с рассветом. Скажи Бонни, чтобы у каждого вампира было кольцо света. Когда я вернусь, мы обсудим план нападения на Лафайет.
Хорайзен поклонилась и, делая шаги назад, начала растворяться так же, как и появилась, постепенно сливаясь с окружающим миром.
Глава 18
Она долго ещё стояла, всматриваясь во тьму и, размышляла над словами Хорайзен. В чём-то аватар была права. Её мир был таким правильным и защищённым, что Кэролайн на мгновение хотелось попасть туда и забыться. Она бы несомненно желала ощущать всё только хорошее в своём мире, но, к сожалению, в нём присутствовали также неприятные нотки бытия, и она слышала их прямо сейчас.
Форбс опустила взгляд вниз и, смотря на землю, прикрыла глаза, устало покачиваясь и вслушиваясь в шёпот далёкого ветра. Вместе с колючими порывами воздуха королева ощутила знакомый запах, от которого замирало сердце. Она не могла точно описать, чем пах ветер, но в нём было что-то родное и нежное, страстное и горячее, что-то такое, от чего перехватывало дыхание. Но вместе с этим вампирша почувствовала запах животной крови, а после заметила, как к бункеру тихонько прокрадываются оборотни, неся на плечах туши убитых животных.
Королева выдохнула и открыла глаза.
— Правила созданы явно не для тебя, любовь моя. — Кэролайн вздрогнула от вкрадчивого голоса Клауса позади, но не стала поворачиваться, продолжая стоять на краю.
— Как и для тебя, дорогой, — горько усмехнулась королева. — Какая была необходимость охотиться, когда бункер забит припасами?
— Человеческая еда не поднимет на ноги обессиленных оборотней, которых мы привезли с собой. Им нужно свежее мясо, а нам сильные бойцы. Ты должна меня понять. — Завершил Клаус.
Кэролайн ощутила, как он сделал неуверенный шаг к ней. Довольно странное ощущение нахлынуло на неё, когда он встал с ней рядом и стал так же наблюдать за происходящем внизу. Приятное ощущение защищённости и спокойствия. Рядом с ним она никогда ещё не испытывала такого сильного чувства. Смятение и борьба внутри неё исчезли в никуда. Новые ощущения казались почти такими же, какими она осязала в мире Хорайзен. Кэролайн улыбнулась про себя. Раньше для неё на первом месте было её детище, теперь же она с уверенностью могла впустить в свой мир Клауса. Её сомнения развеялись.
— Что ты хочешь, Кэролайн? — внезапно прервал тишину Клаус, на что она озадаченно посмотрела на его профиль. — Я имел в виду нас с тобой, когда всё закончится, — пояснил он. Кэролайн всем существом ощущала его напряжённость, когда как она чувствовала в себе расслабленность и полную уверенность.
— Если мы выживем, я желаю мира не только для нас двоих, но и для всех видов. Я хочу объединить всех в один нерушимый клан. Возродить всё, что было погублено и утрачено. Даже больше… Мы добьёмся намного лучшего, чем было у нас… Вместе.
Кэролайн выдержала паузу, решаясь объявить ему главное, что было сейчас на душе. Он продолжал молча смотреть вдаль, чувствуя, как в воздухе повисло напряжение от этой паузы. Озвученные минутой назад желания несомненно совпадали с его, но он молил про себя, чтоб она произнесла вслух самое сокровенное для него. А она всё молчала и, хотелось накричать, встряхнуть — что угодно. Это почти стало невыносимым.
— Нам нужно возвращаться, — сдавленно ответил Клаус, пересилив угнетённое состояние. Он прикрыл глаза, отчаянно пытаясь не превратиться в зверя, прям при ней, когда почувствовал её прохладные пальчики на щеке. Он внутренне весь сжался от такого нежного порыва с её стороны, а затем ошарашено посмотрел, услышав её заявление: