Девочка доверчиво смотрела на Эллиота, пытаясь понять, что ищут его глаза.
Самые несчастные на свете голубые глаза.
Радиоприемник распылял чьим-то тенором историю трагической любви, а за стеной трое молодых людей трахали очередную подружку, накачанную рогипнолом.
— Почему они это делают, Эллиот?
Телевизор мелькал радужными пейзажами калифорнийских берегов, поглощая своим шипением тяжелые хлопки из соседней квартиры.
— Нужно поправить кабель, Эллиот.
И только музыкальная шкатулка, подаренная Милли отцом на четырнадцатый день рождения, вот уже полгода ожидала очереди заговорить с раскаленным десятками децибел воздухом.
Девочке не нравилось, что всё в этом мире шумит, громыхает, будто в последний раз.
Люди говорят друг с другом, чтобы не чувствовать себя одинокими.
Они скандалят, когда понимают, что лимит внимания исчерпан. Но раз за разом прибавляют громкости к очередному гневному раздору, которым обращают взоры любопытных зевак на себя.
— Зачем тебе нож, Эллиот?
Им всем нужны зрители, вольные слушатели, которым они подарят новое представление. И чем громче звук, тем больше глаз.
Самых пытливых на свете глаз.
Улыбка Миллисент отражением скользнула по стальному клинку.
Стоп. Перемотка.
Два дня назад Лисбет была одинока
Город ангелов с маниакальным постоянством превращает своих девственниц в шлюх, готовых обменять достоинство на субтильный шанс проснуться богатыми и знаменитыми. Призрачное величие вымощенных бриллиантами дорог бьет точно в разорванные влагалища бездетных Кассиопей, приносимых в жертву ненасытным западным берегам. Мессалины больше не ищут простого удовлетворения, научившись мириться со своей зависимостью. Они поняли, что их сексуальный голод чего-то стоит. Их правильные формы, миндалевидные глаза, влажные рты щедро оценены и выставлены на продажу. Важные сеньоры в пенсне поднимают таблички с номерами счетов и получают свою мотивацию.
Честный бартер.
Социальная жизнь вместо сухого некролога.
— Снимай джинсы.
Привычный разрастающийся стыд воспылал румянцем на уставшем лице.
— Засунь член между ног. Сделай это для меня, Элли.
И он прячет мошонку в трясущихся бёдрах, всё больше походя на Спящую Венеру Джорджоне. Теперь он — сучка Лисбет, любимая плюшевая забава начальницы, которой по вкусу его страдания.
— Посмотри на себя. Ты жалок.
Через несколько минут Эллиот покинет ее пантеон, так и не посмев возразить. Он найдет оправдание каждой секунде, проведенной в кабинете Лисбет. В отличие от людей, лелеющих уважение к себе, он знает: терпение выгодно. И в конечном итоге — за всё платят шлюхи.
— Улыбнись.
Вспышка фотоаппарата, озарив на секунду мрачное помещение, ослепила Эллиота.
Всё неловкое очарование момента отраженным светом упало на матрицу, отдав команду процессору двоичным безумием запечатлеть растление воли в памяти флэш-карты. Лисбет нравится мастурбировать. Она любит контролировать свой оргазм, меняя силу надавливания на клитор, массируя грудь свободной рукой и пощипывая себя за сосок, когда с экрана монитора на нее смотрят эти глаза.
Самые несчастные на свете голубые глаза.
— Свободен.
Периодичность таких фотосессий зависит от настроения начальницы. От того, насколько быстро ей надоедает воссоздавать ту или иную фантазию, в которой Элли имеет ее при свете одной лишь луны, или силой овладевает беспомощной Лисбет в Большом Каньоне.
А пока:
«Здравствуйте, служба технической поддержки. Оператор — Эллиот Обри».
«Здравствуйте, моя начальница — тупая сука, ее муж — импотент, а я — ее боттом».
«Здравствуйте, служба технической поддержки. На линии — Эллиот Обри».
— Здравствуйте, у вас очень красивое имя.
Элли не привык к тому, что ему делают комплименты. Он знал, что не заслуживает их. Но этой девочке удалось на мгновение выдернуть его из клетки воспоминаний о сдавленной мошонке.
— Чем могу вам помочь?
— Мой папа купил телевизор, но вместо звука раздается только шипение.
— Скорее всего…
Он замолчал.
— Я буду у вас в течение часа. Назовите свой адрес.
Смена обстановки, фальшивый, пропитанный смущением диалог, тяжелый дождь, зарядивший еще в прошлую пятницу, что угодно. Только выбраться из этой коробки, в которой пахнет одинокой вагиной Лисбет.
— Спасибо, Эллиот Обри.
Фигурные отвертки, скальпель, осциллограф.
Мультиметр, припой, изолента и нож.
Все должно лежать на своих местах.