— Гут, господин Исии. Я лично прибуду для того, чтобы на месте согласовать все вопросы.
— Отлично. Можете быть уверены, что две птички мы готовы запустить в работу уже с первого июня. Надеюсь, успеем разобраться с рабочими мелочами.
— Рад был услышать вас, господин Исии. Жду факс с необходимой информацией.
Немец диктует номер, я повторяю, дублируя одновременно на японском, чтобы не было ошибок. Кеико тут же забивает его на планшете в созданную карточку «Карл фон Цеппелин». Прощаемся. Значит, у меня еще одна головная боль нарисовалась.
— Харада-сан. За эти дни я договорюсь с поставкой двух грузовых дирижаблей. Можете сообщить на верфи, что мы готовы будем брать блоки до ста тонн цельным куском. Пусть планируют под это будущую разборку закупленных кораблей. Что-нибудь еще из срочного? Нет? Тогда вы можете быть свободны, а с Кадзиясики-сан мы обговорим последние мелочи.
На этот звонок ответили тоже сразу. Правда, по тембру голоса я понял, что куратор несколько напрягся. После моих последних «выступлений» он относится ко мне, как к неразорвавшемуся снаряду времен Второй мировой: взрывчатка не до конца разложилась, взрыватель проржавел. Когда шарахнет — непонятно. Но, если дайдзё тэнно считает возможным использовать психованного парня в личных раскладах, то приходится брать под козырек и работать с тем человеческим материалом, который в наличии.
— Охаё годзаимас, Фудзивара-сан.
— Охаё годзаимас, Исии-сан.
— Я хочу предупредить, что мы закончили согласовывать первый пакет документов и завтра в обед я могу приехать для получения официального одобрения.
— Очень интересно. Так, что у меня с расписанием… Да, в час дня буду рад вас увидеть, Исии-сан.
— Домо аригато гозаймасу, Фудзивара-сан. Еще хочу спросить, не могли бы вы прислать мне контакты Фумио Ота. Я был бы очень признателен, если Ота-сан проконсультирует моих людей по вопросам возможной контртеррористической деятельности.
Куратор молчит, переваривает. Наконец, осторожно уточняет:
— Мне кажется, Ото-сан вряд ли согласится приносить кисэмон.
— Я не думаю, Фудзивара-сан, что столь выдающемуся специалисту нужно ставить какие-либо рамки или ограничения. Его служение Ниппон говорит само за себя.
Советник императора по специальным вопросам на всякий пожарный предупреждает, но уже без скрытой подозрительности. Похоже, моя идея ему понравилась.
— Я свяжусь с Ота-сан и уточню, когда он сможет вас принять. Насчет бумаг — надеюсь увидеть вас завтра в час дня.
Расшаркиваемся, потратив на это еще двадцать секунд и я кладу трубку. Смотрю на моего начальника генштаба и сообщаю:
— Если повезет, вы сможете переложить вопросы борьбы со шпионами на плечи человека, которого рекомендовали. Я всецело доверяю вашему мнению и верю, что у нас все получится. На сегодня все, Кадзиясики-сан. Работаем по намеченному плану.
Нужный адрес мне сбросили через десять минут. Фантастическая оперативность для императорской канцелярии. Похоже, все мои хотелки идут там высшим приоритетом. Ох, рано или поздно за все выданные авансы придется расплачиваться.
Меня ждут через час. Поэтому заезжаю в клуб, переодеваюсь в парадное кимоно со всеми соответствующими регалиями и выдвигаюсь на встречу с местным зубром тайных войн.
Глава 7
Контрразведчик на пенсии живет в Канагаве, сорок минут езды от нас. Когда я увидел домик, то сначала не поверил собственным глазам: первый низенький этаж собран из кирпичей-шлакоблоков, затем беленые стены крохотного второго этажа и пластиковый сайдинг на третьем. Окошечки маленькие, все строение напоминает эдакую пагоду. Справа — деревянный гараж-навес, с треугольной крышей на столбах и решетчатыми застекленными боковинами без ворот. Машины нет. Рядом — пустырь, на нем приткнулась крохотная «тойота». Вполне возможно, что хозяин выгнал ее, чтобы освободить место гостям. Но я наглеть не стал, «крокодила» поставили рядом.
Асфальт на улочке старый, весь в трещинах. Фасад дома выходит на невысокий холм, заросший дикой травой. Позади — небольшая гора и лес. Все верно — парк Гора Эбоси, огромный лесной массив, примыкающий с Сагамихаре. Ощущение, будто куда-то в Сызрань на задворки приехал, честное слово.
В гости иду вдвоем с секретарем. Охрана остается снаружи.
Постучав в дверь, жду. Открывает старик лет восьмидесяти. Невысокий, с умными глазами и коротко подстриженными черными волосами, тронутыми сединой.