— Силен, бродяга. Я вот уже не могу так. А ведь ваши приезжают каждый месяц. И старшие сюда везут. А мне потом вечерами тосты произносить… Печень скоро отвалится.
— Сочувствую. Я когда с руководством общаюсь, тоже обратно бревном транспортируют. Завтра, кстати, предстоит уже в родных стенах отдуваться. Одна надежда, что ваш подарок распробуют и баиньки пораньше отправятся.
— Кстати, там братва тебе чуток собрала на дорогу. Так что — пригоняй в Токио машину побольше к трапу, в руках не унесешь.
— Меня хоть на борт пустят?
— Здесь — да. Ну а с таможней на месте разрулишь. Я так понимаю, что это не проблема.
Подумал и согласился:
— Можно решить. Поделюсь чуток и нормально.
— Вот и ладушки… Значит, Колян вас подхватит. Я сейчас на стрельбище не поеду, башка лопнет. Это ему по барабану, лобную кость из «макарова» пробить не смогли.
Да. Удивительно еще, что секретарь так легко с дяденькой справилась. Скорее всего — сработал эффект неожиданности.
— Спасибо. Тогда мы пошли, перед отлетом еще увидимся.
— Конечно.
Все же народ местный — простой. Особенно из тех, кто подобно мне в криминале по маковку. Живут сегодняшним днем, особенно если невысоко по трупам взобрались. Делят всех на «своих/чужих», нас в разряд хороших гостей записали. С Масаюки даже после бани шутливо побороться успели. Но там друг друга стоят — шкафы такие, что в самом деле можно вместо таранов использовать при штурме банковского хранилища. За руки-ноги подхватил и головой вперед.
Стою на позиции, вдыхаю знакомый запах сгоревшего пороха. Особо не усердствую, больше развлекаюсь. Парни рядом с азартом сшибают банки метрах на двадцати впереди. По мишеням стрелять им лень — там надо уметь. А вот это — красиво, наглядно и круто. Хотя вижу двоих, кто из автоматов аккуратно «рисует» дырки в десятках на полусотне метров. Похоже, те самые бывшие спецназеры. Держатся особняком, поглядывают свысока. И вот специально для них Коля громко заявляет:
— Ставлю сотку баксов, что вон туда попаду. Кто готов забиться?
«Туда» — это уже где-то метров восемьдесят, может чуть больше. Ящик снарядный или патронный, с издырявленными бортами. И на него какая-то добрая душа вскрытую тару из-под тушенки пристроила.
Остальным лень, но спорщик со второго выстрела все же умудрился жестянку сковырнуть. Встал гордо, красуется. Похоже, за вчерашнее пытается реабилитироваться.
— Коля, мы знаем, что ты еще со школы разряды брал. Может, гости что покажут? — Вот уроды. С нами вчера не пили, а под шкуру залезть готовы. Исключительно для собственных понтов. — Кто по-японски балакает, переведите ему.
Ладно. Настроение хорошее, почему бы и не побаловаться.
— Я сам себе переводчик, уважаемые… Автомат найдется?
— Надо же, впервые вижу ваших, кто пару слов связать может… Вот, можешь мой взять. Или на столе, там еще лежат.
— Тогда поддержу Колю. У меня сдачи сто рублей осталось с завтрака. Предлагаю на них поставить. Три цели. Кто тремя выстрелами попадает, тот забирает деньги. Без обид, исключительно ради веселья. Идет?
— Что за цель?
Подбираю из-под ног пистолетные гильзы, громко объявляю:
— Прекратить огонь! Разрядить оружие!.. Смена мишеней…
Телохранители присмотрят, чтобы кто-нибудь сдуру не начал жалом водить мне в спину. Я прогуляюсь. В этот раз — уже на соточку, позвав за собой следом одного из бывших спецов.
На позиции встаю рядом с деревянным щитом, достаю из кармана коробок спичек. Машинально в ресторане прихватил. Втыкаю спички между плотно сколоченными досками сверху, на концы насаживаю гильзы донышками вверх.
— Смысл понятен? Три выстрела, три цели. От удара пули рядом слететь не должно.
— Без оптики? Надо будет постараться.
— Так ведь развлекаемся, не ради чего-то серьезного.
Вернувшись назад, задумчивый парень объясняет приятелю условия. Тот пытается рассмотреть не видимые отсюда гильзы, потом мотает головой. Повернувшись ко мне, любитель позубоскалить честно признается:
— Я готов забиться только на одну. На этой дистанции нужно ствол другой и прицел нормальный.
— Согласен. Но я все же попробую.
Пошерудил четыре автомата, лежавшие отдельно на раскладном столе. Выбрал один, у которого ствол показался наименее расстрелянным. Затем из россыпи патронов отобрал четыре, покатав в ладонях.