— Это ты? Едешь, как черепаха.
— В пробке простоял…
Пол почесал небритый подбородок:
— Может, и к лучшему, что заехал. Одному мне скучно. Ничего не идёт в голову. Пойдём в столовую, будем поправляться, как говорят русские.
— Не сейчас, Пол. Не спеши. Похмелье — вторая пьянка. Мы найдём лучший способ избавиться от мучений. Я распорядился баньку истопить. Смоем вчерашние грехи. — Стысь громко рассмеялся.
Пол тяжело вздохнул и спросил:
— Ты вчера долго пробыл в ресторане?
— С час, наверное, после твоего ухода.
— Борис Фёдорович доволен? Я смутно помню конец нашего пиршества.
— Не бери в голову. Доволен, дальше некуда. Всё будет абгемахт, дружище.
— Я ничего лишнего там… — Пол стыдливо посмотрел на приятеля, стараясь в его глазах прочесть приговор себе.
Стысь понял, что хочет спросить патрон: у него у самого после сильных попоек возникало чувство вины перед собой, будто он совершил тяжелый проступок, что-то натворил, и он быстро перебил Пола, не дав досказать:
— Всё о, кей, шеф.
Пол облегчённо вздохнул, словно сбросил с плеч тяжёлую ношу и повернул голову в сторону Стыся. Глаза окинули грузную фигуру приятеля.
— Ну ладно, выкладывай, что у тебя за неотложное дело. Опять в дерьмо вляпался?..
— Никакого дерьма, мон шер. Это больше касается тебя, нежели меня. Я, так сказать, шестерёнка, передающая движение от другой тебе.
— О,кей. Только давай без метафор.
— Договорились. Сначала я тебе изложу суть дела, из-за которого я приехал сюда, а потом мы с тобой пойдём и примем баньку, выпарим остатки вчерашнего возлияния. Сразу полегчает.
— У меня голова, как чугунная…
— Пройдёт, Пол. Ты готов выслушать меня? — Стысь со всего размаха плюхнулся в кожаное кресло, стоявшее рядом со столом.
— Говори.
Стысь поискал глазами вокруг себя, не нашёл, что хотел увидеть и спросил:
— Прикажи кофе принести.
Пол ничего не ответил, но нажал кнопку телефонного аппарата, стоявшего на столе. Вошёл Индус.
— Принеси кофе Алексу, а мне бокал минеральной да похолодней.
Индус кивнул, молча вышел, а через минуты три появился вновь, держа на подносе чашку дымящегося кофе и высокий бокал с минеральной водой. Поставив на стол, отошёл шага на три назад, глядя себе под ноги и ожидая дальнейших приказаний.
Пол, молча, махнул рукой в сторону двери. Индус чуть помедлил и спросил:
— Какие ещё будут приказания?
— Никаких. Можешь идти.
Стысь отхлебнул несколько глотков горячего напитка, а Пол, притронувшись к запотевшему бокалу, отодвинул его в сторону и, сцепив руки на животе, приготовился выслушать Стыся.
— Вчера ко мне пожаловал Обух, — заговорщицки сказал тот, сделал паузу и уставился на патрона, стараясь увидеть реакцию на свои слова.
Но на Зага фраза не произвела того впечатления, которого ожидал Стысь. Пол также вяло сидел в кресле, не шевельнувшись, и ни один мускул не дрогнул на лице.
Стысь удивился.
— Имя Обух тебе что-нибудь говорит? — спросил он.
Пол удобнее устроился в кресле, запахнул халат, открывший голые ноги, и ответил:
— Не припомню. — Нет, — подумав, продолжал он. — Не помню.
— Вообще-то откуда тебе знать. Ты с ними не контактировал. Якшался я.
Стысь набрался терпения и рассказал Полу о вчерашнем разговоре с Обухом, кто этот Обух, каким образом он остался в живых. Только после этого Пол немного оживился. Глаза заблестели.
— Так, значит, он предложил нам сундук! — воскликнул Пол. — Это очень интересно. Оч-чень. Выходит, Зашитый не смог им воспользоваться? — Пол потёр разом вспотевшие руки.
— Выходит, что так. Как он смог его забрать, если отдал Богу душу, как говорит Обух.
— Он видел его труп?
— Божится, что видел.
— Нет ли здесь, какой игры?
— Игры, шеф? Не думаю. Зачем Обуху врать.
— Кто знает. Почему он нам предлагает сундук, а сам его не берёт, если знает место его сохранения. Нонсенс какой-то.
— Меня тоже это несколько обескураживает.
— А что же ты его об этом не спросил?
— Хотел, но не стал, подумал, пусть спросит сам шеф.
— И спрошу. Скажи мне, если бы ты один знал, где находится сундук, на кой чёрт ты бы предлагал его сторонним людям.
— Ну, мы не такие сторонние. Обух был в моей команде.
— Ты не ответил на мой вопрос. Ты отдал бы сундук в чужие руки?
Не задумываясь, Стысь ответил:
— Ни за что, Пол.
— То-то и оно. А этот на блюдечке нам его преподносит. Из-за любви к ближнему отдаёт такое богатство? Подумай над этим! Здесь что-то не так. Что-то не так, Алекс! — Пол отхлебнул воды из бокала. — Раз он к тебе сам пришёл, ты бы его расспросил подробнее, выведал у него, что к чему, а потом бы летел ко мне. — Пол поморщился, то ли от того, что наперсник оказался таким непредусмотрительным, то ли от приступа головной боли.