—Да-а-а, — глубокомысленно произнёс дед, — озеро оно же живое, а люди его изничтожают, а вместе с озером и лес. А ведь, они такие же живые, как и люди, и душа в них есть. Что будет здесь лет через сорок-пятьдесят не знаю, но, кажется, лучше не будет, если так дальше пойдет…
Посидели все трое молча с минуту. Потом дед встал из-за стола, перекинул свою котомку через левое плечо, водрузил себе на голову соломенную шляпу, взял посох в правую руку, сказал:
—Ну, да, ладно, люди молодые, пойду я своей дорогой дальше. Спасибо за хлеб, за кофе. Желаю вам хорошо отдохнуть.
Отец с сыном тоже встав из-за стола, попрощались с дедом.
—Спасибо, дед, что заглянул, рассказал много интересного, — доброжелательно сказал мужчина и напоследок поинтересовался: — Ах, да, дед, а ты, часом, не из Бакшеево?
—Нет, не из Бакшеево, я сам по себе, — ответил дед, помрачнев.
—Как?!.. — изумился мужчина.
—Это долгая история, — ответил дед, буравя мужчину глазами. —Так что, я не хочу вас грузить ею, а лучше пойду своей дорогой. Прощавайте! Бог даст, свидимся.
—Прощай, дед. Счастливого пути!
Дед зашагал дальше вниз к озеру. Отец с сыном провожали его взглядами. Вдруг, с противоположного берега озера раздался пронзительный женский крик. С поверхности воды ввысь взметнулись вспугнутые странным криком утки. Отец и сын повернули головы в сторону противоположного берега, но никого не увидали. Над озером образовывался густой туман. Пока наши герои отвлеклись на крик и туман, старик словно растворился в воздухе.
—Слушай, Вова, у меня такое впечатление, что нам повстречался сам леший, — со страхом произнес мужчина. — По правде сказать, старик меня подавлял.
—Меня тоже, па...
ГЛАВА IV
В воздухе нависла гробовая тишина. Длилась она с минуту. Тишина была нарушена звуками похожие на звуки фанфар. Качнулись деревья вокруг озера. Задрожала, затряслась под ногами земля, а из густого тумана над озером стали вырастать гигантские силуэты бронзовых изваяний. Происходило что-то невероятное, до ужаса пугающее.
—Что же происходит? — в страхе вопрошал юноша. — Па, валить надо отсюда!
Мужчина стоял, не шелохнувшись, будто в ступоре, не моргая уставившись на из воды вылезавшие по чьей-то воле бронзовые изваяния.
—Па, ну, что ты стоишь как вкопанный? Валим скорей отсюда! — закричал сын.
—Валим! — придя в себя, выдохнул мужчина.
Оба, сломя голову, отец и сын понеслись как угорелые в обратную сторону от озера по просеке, даже не захватив свои рюкзаки.
Они уже успели пробежать метров двести, как откуда не возьмись, путь им преградил валежник.
—Па, откуда здесь взялись эти упавшие деревья? Их же здесь не было! — закричал Володя, остановившись перед преградой.
—Я как чувствовал, что это не просто дед, а нечистая сила! — в страхе бормотал мужчина. —Володя, с нами сидел у озера не просто дед, а черт или леший — в общем, нечистая сила! Я знаю, это его проделки! Обежим валежник! — скомандовал мужчина и оба побежали в обход через топь.
Пока беглецы обегали валежник, в воздухе раздался громоподобный голос, как видно, лесного хозяина: «Ну, куда же вы, простофили, бежите? От меня не убежишь, коли я этого не хочу! А я этого не хочу! Вы мои пленники!»
Эти ужасные слова хозяина леса сопровождались громоподобным и рокочущим смехом. Чудовище саркастически приговаривало: «Не бегите, это опасно для вас! Стойте же! Бежать от меня бе-спо-лез-но-о-о!» — протянуло чудовище. А беглецы не останавливались, спешили, как можно быстрее покинуть лес. Раздался зловещий смех лесного хозяина…
—Это леший шалит с нами! — бросил отец сыну, когда они обегали валежник. —Беги, Вова, беги! Не останавливайся! Надо выбираться из этой проклятой зоны. Смотри, Володя, под ноги! Стой! Не здесь…
Отец не успел закончить фразу, когда сын провалился в болотную топь. Сергей, не раздумывая, бросился спасать сына, но и самого его чудовищное болото стало засасывать. Обоих затягивало в болото. В их глазах читались и страх, и ужас, и растерянность…
—Папочка, дорогой, мне ужасно страшно… — в растерянности приговаривал несчастный юноша, уже успевший уйти в трясину по самое горло и пытавшийся вытянуть свою шею, как можно выше, чтобы не глотать болотную жижу. Володя не кричал, видимо, боялся говорить громко, так как полагал, что от этого его быстрее засосет с головой, а надежда все же умирает последней. Он был сильно растерян, не знал, что делать. Ко всему прочему, его что-то обжигало изнутри, разъедало внутренности, будто какая-то едкая кислота пыталась выйти наружу. У Володи сработал рвотный рефлекс, но ничего не выходило, а только спазмировало все его внутренности. Он начинал сознавать, что конец близок, но все же, природные инстинкты еще заставляли его надеется на счастливый исход.