— Да, что сон, — махнула рукой подруга. — Я-то, наивная, думала, что может хоть сейчас что-нибудь разъяснится, а опять ничего. А тут еще эта плита, будь она неладна. И не спорь со мной. — Сурово оборвала Ольга, пытающуюся встать на свою защиту Анет. — Знаешь, как ты плиту зажигаешь? Не смей, даже говорить ничего про авторозжиг. Я только сейчас поняла, как. На твоем пальчике вспыхивает маленький такой огонек и, естественно, про спички или свой любимый авторозжиг ты даже не вспоминаешь. И не пробуй мне доказать обратное. Мы сейчас пойдем завтракать, и ты будешь включать плиту до тех пор, пока осознанно ее не зажжешь тем способом, которым зажигаешь тогда, когда об этом не думаешь.
— Оль, это, конечно, хорошо. Но ответь мне, зачем? Я же все равно не помню, откуда взялось это умение.
— Зря ты так говоришь, сейчас ты уже знаешь о том, что с тобой произошло гораздо больше, чем полгода или даже месяц назад. И если ты будешь прилагать усилия, то рано или поздно сможешь все вспомнить. А я уж постараюсь помочь тебе всеми силами, мне ведь тоже безумно интересно.
— Может ты и права, — грустно улыбнулась Анет. — Но ты зря не хочешь послушать про мой сон. Он тоже, как мне кажется, имеет отношение к тому, что произошло со мной летом.
— Да? — удивилась Ольга. — Тогда давай, рассказывай. Просто я думала, тебе что-то отвлеченное снилось. Ну, мальчики, например, красивые.
— А куда же без них? — уже веселее усмехнулась девушка. — Снился очень даже красивый мальчик с фиолетовыми глазами. Что мордочка, что фигура загляденье. Одна беда, мальчик был с конкретного похмела и явно чувствовал себя не лучшим образом. Интересно, а когда он трезвый, одетый и умытый, он что еще красивши? Мы мило пообщались, я его считала сном, он меня то ли призраком, то ли белой горячкой и никто не испытывал никакого дискомфорта.
— А почему он решил, что ты призрак?
— Ну, потому что я висела там в воздухе, вся такая в одеяло замотанная, а сквозь меня стеночка каменная просвечивала. Кстати, парень этот меня узнал, а я его нет. Хотя чувствовала, что должна. Когда я его увидела, что-то такое кольнуло, но быстро исчезло. А вот глаза его мне знакомы буквально до боли, причем, даже не потому что, снились мне почти каждый день на протяжении полугода.
— Анет, — стала вдруг серьезной Ольга. — А почему ты считаешь, что этот сон имеет отношение к твоему прошлому. Может быть, это так просто приснился тебя красивый парень, из-за того, что последнее время ты мучилась, пытаясь вспомнить, кому принадлежат эти странные глаза из сна?
— Не знаю. Кажется мне, что имеет. Сон был, как бы это сказать, очень реальный что ли. Я ощущала качество постельного белья на кровати (и отметила про себя, что оно очень дорогое); шероховатость каменных стен, общее состояние парня (ну, то, что ему сейчас плохо); даже запах перегара чувствовала. Но не буду утверждать с уверенностью. Я во сне ему обещала, что приду еще. Вот если получится, и сон повторится в другом антураже, тогда и будем думать на эту тему. А пока пойдем пить чай. Ладно, поверю тебе на слово и попытаюсь зажечь плиту без спичек.
Сказать, оно, конечно, всегда легче, чем сделать. Анет уже дошла до психа и готова была придушить Ольгу за ее глупые идеи. Она чувствовала себя полной дурой, стоя битый час у плиты с оттопыренным пальцем. Самое главное, чаю с утра они еще и не попили. Ждали, пока снизойдет вдохновение. Как будто нельзя просто нажать кнопочку или воспользоваться спичками, а опыты продолжить потом.
— Все, Оль, — устало заявила Анет. — Пробую последний раз. Если не получается, оставляем все опыты до следующего инцидента.
— Уговорила, — согласилась Ольга, которую саму уже утомило пыхтение подруги у плиты. Тем более, все же хотелось позавтракать.
Анет ненадолго прикрыла глаза, чтобы расслабится и сосредоточится заново. Расслабиться получилось, а вот сосредоточиться не вышло — Олька истерично заорала:
— Ура! Получилось! Я же тебе говорила!
Анет осторожно открыла глаза и увидела у себя на пальце счастливо подпрыгивающий огонек.
— Ничего себе! — изумилась она, подергивая пальцем. — А что мне с ним делать дальше-то? Гасить-то как?
— Не знаю, — беспечно пожала плечами рыжая бестия. — Главное эксперимент удался, и мы все-таки позавтракаем с чистой совестью.
Погасить огонек на пальце получилось гораздо быстрее, чем зажечь и Анет весь завтрак развлекалась тем, что выпускала маленькие язычки пламени из разных пальцев или ладони. Упокоилась она, только когда нечаянно подпалила мамину любимую скатерть. Ольга долго наблюдала за ней со смесью зависти и любопытства и вдруг ни с того ни с сего заявила:
— Слушай, Анет, я, кажется, придумала, как тебе помочь! Послушай меня внимательно и не перебивай. Я знаю, как ты относишься к разного рода гадалкам и предсказательницам, я к ним отношусь примерно так же. Но, честно сказать, если бы я не видела то, что ты сейчас делаешь, я бы тоже ни за что не поверила, что такое вообще возможно.
— Ты предлагаешь сходить к гадалке?
— Не вообще к гадалке, а к одной, конкретной даме. Я с ней познакомилась на практике на втором курсе. У нас было задание сходить к какой-нибудь прорицательнице, и посмотреть какими методами психологического воздействия она пользуется в работе. Эта весьма своеобразная женщина произвела на меня неизгладимое впечатление. Я не знаю, насколько она сможет нам помочь, но она поможет с большей вероятностью, чем все остальные. Есть в ней что-то такое, что нельзя объяснить с простыми законами физики. Если хочешь, я позвоню и договорюсь о встрече? Заодно расскажешь про свои странные кошмары, с ним-то она точно тебе поможет.
— Давай, — после недолгого раздумья согласилась Анет, подсознательно чувствуя, что Ольга опять втягивает ее в какую-то сомнительную авантюру. — Вот и хорошо, — обрадовалась подруга. — В конечном счете, что ты теряешь? В худшем случае деньги, потраченные на прием.
Зимний вечер на Арм-Дамаше — это всегда ветер и летящий огромными хлопьями снег, в этом году чаще всего с дождем. В городах на мостовых, нанесенный за ночь снег таял под копытами лошадей и колесами экипажей, превращаясь в противную осеннюю грязь. За городом и то совсем недавно стали появляться первые небольшие сугробы. Едва-едва побелевшие поля были покрыты таким тонким слоем снега, что через него черными проплешинами проглядывала промерзлая земля. Сегодня, пожалуй, впервые за эту зиму начался настоящий снегопад. Белые хлопья валили с самого утра, и к вечеру метель усилилась.
Стикур сидел возле окна в Андеранском замке, и с отсутствующим видом разглядывал, едва просвечивающий сквозь летящий снег двор. Напротив Стика в расслабленной позе, вытянув ноги на обитую кожей скамеечку, сидел Дерри. Светлые волосы спускались мокрыми прядями почти до плеч, мягкая домашняя рубашка расстегнута на груди.
— Странно, я думал, ты будешь на меня злиться, — сказал Стикур, недовольно поглядывая на сервированный, но еще не накрытый стол. Есть хотелось неимоверно, а слуги почему-то не спешили подавать.
— А смысл, злиться? — пожал плечами Дерри, час назад освобожденный из темницы. — Я, как ты и хотел, подумал над своим недостойным поведением и понял, что ты абсолютно прав. Пьянками, я свои проблемы не решу: ни духовные, ни иные.
— Значит для того, чтобы ты одумался, тебе давно следовало бы устроить подобное заточение? — усмехнулся Стик. — Кстати, удивительно, что про тебя забыли люди Сарта. За эти полгода ни одного покушения. Тебе не кажется это странным?
— Пожалуй, нет. — Дерри задумался. — Скорее всего, это затишье перед бурей. Они провалили задание, не доставив Хакисе браслет, разгневали Сарта и сейчас усиленно пытаются оправдаться. Я думаю, в эти месяцы и Адольфу, и Тарману было чем заняться, кроме меня.
— Например?
— Например, они вполне могли попытаться прибрать к рукам, оставшийся без хозяйки замок Хакисы. Кстати Дир с Калларионом не давали о себе знать? Они ведь тоже планировали добраться до владений чернокнижницы. Зря ты тогда не отпустил меня с ними, я более чем уверен, их интересы рано или поздно перехлестнутся с интересами Сарта.