- Вот вам, шакалье облезлое, за Жеку, - скрежетал он. БТР немного подбросило, словно наехал на кочку, - за Чека, - наемник подработал рулевым колесом вправо. Раздался истошный вопль. Затрещали автоматы, - за Бертолета, - защелкали по броне пули. Машина взревела, рванулась вперед, снесла ворота, с дребезгом прокатила по створе и как дикий зверь, вырвавшийся на свободу, неудержимо устремилась в темноту ночи, выбрасывая напоследок густое облако выхлопа.
На неровностях машину подбрасывало и переваливало. Жесткая подвеска едва сглаживала неровности. Желтые круги света прыгали по сухой траве, вырывая из темноты колесный след. Узкую колею «батона» Пистон старался пропускать под днищем. Он скинул обороты и был готов в любой момент отвернуть от аномалии.
- Ява, глянь по ящикам, сколько боекомплекта? - Гриф обернулся, посмотрел на патронные ящики, прикрепленные к правому борту. Затем развернулся в другую сторону, взглянул на башенную установку, окинул салон в целом. «Да, уж, - подумал он, глядя на пустующие крепежи, - малость распатроненный».
- Шмальни по этим уродам с башни, - крикнул Пистон Алексею, не отрываясь от дороги.
- Никуда он шмалять не будет, - веско сказал Гриф. Пистон быстро взглянул на него, затем вновь вернулся к смотровому люку.
- Ящик, Ява, вот этот, что слева, открой.
Машину раскачивало из стороны в сторону, любое действие приходилось корректировать и цепляться за выступы, коих в салоне было предостаточно. Алексей отстегнул замки, поднял крышку.
- Здесь лента для большого пулемета, - сказал он, рассматривая поблескивающие в полумраке крупнокалиберные патроны.
- Понял, - Гриф кивнул.
- Ява, - позвал он спустя некоторое время, - проползи по скамейке, открой верхний люк, посмотри назад.
Согнувшись под низким потолком, придерживаясь за трубу, на которую были накручены гофрированные противогазные шланги, Алексей стал пробираться в десантный отсек.
- Не на чем им гнаться, - проговорил Пистон, поняв, с какой целью Гриф послал парня. - Уазик на ремонте. После твоего кувырка его только и чинили. Сделаем, день-другой покатаемся, потом он на нас.---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
В институтских архивах Чаушев не нашел мало-мальски стоящей информации. Из разговора с подозрительным, обремененным подпиской о неразглашении младшим научным сотрудником Сошиным, обильно смачивая его «Чивасом», с горем пополам удалось выяснить следующее. Проект засекретили четыре года назад после неудачных испытаний. «Нарвал», по сути, спутниковая программа смежников из какого-то НИИ по агрессивным средам. Их НИИВР на едином концепте ядерной силовой установки разрабатывал три типа механизмов: гусеничный, шагающий и летательный.
- Все очень, очень секретно, - Сошин гнулся к уху капитана, обдавая щеку теплым дыханием и перегаром, шептал: - Новые технологии. Понимаешь, сверхновые, - через толстенные линзы очков классический задрот и ботаник таращился на капитана покрасневшими глазами. - Искусственный интеллект, квантовая механика, пластиковая электроника, микро-нанотехнологии, и все это замешано на артефактах. Каково, а?!
Он смотрел, не моргая, на Чаушева и ждал чего-то. Потом вдруг засуетился, заморгал, завертел головой по сторонам, встал и, скомканно попрощавшись, пошел к выходу, все ускоряя шаг. А за несколько метров до входной двери и вовсе побежал из буфета.
На них не обратили внимание. Редкие посетители коротали тоскливый вечер в неуютном помещении с прилавком, зарешеченными окнами, стенами, оббитыми вагонкой, и пыльными шарами-люстрами под беленым потолком.
Капитан смотрел ему вслед и сожалел. Уже после первого стакана и пятиминутного общения он понял, знает Сошин очень немногое, а деньги, уплаченные за дорогущий виски, потрачены впустую.
Он смотрел рассеянным, остекленевшим взглядом в зарешеченное окно, поверх бетонного забора на темное хмурое небо и допивал спиртное, когда к нему подсел Шарапкин. В приличном подпитии тот, хотя и старался делать вид, что оказался здесь не так просто и к капитану у него серьезный разговор, не мог скрыть своего алчущего взгляда на бутылку. Разговор не клеился, Чаушев ему не наливал, и прапорщик из кожи лез вон, чтобы заинтересовать начальника. И ему таки это удалось.