Каждый охранник следит за мной, как ястреб, пока я иду по подъездной дорожке. Ворота открываются, и только когда я покидаю территорию, делаю глубокий вдох.
Порез на руке, полученный от Ла Русса, который был шестым в моем списке, начинает гореть. От окровавленной одежды у меня чешется кожа.
Истощение пробирает меня до костей после безумных трех дней, которые у меня были.
Я сажусь в машину и вздыхаю.
Дело сделано. Тиана моя.
Глава 24
Тиана
Я весь день то на кухне, то во дворе. Уже почти полночь, а от Армани нет и следа.
Много раз я чуть было не написала ему сообщение, просто чтобы проверить, все ли с ним в порядке, но передумывала, потому что не хотела, чтобы это выглядело так, будто я достаю его.
Боже, Армани. Где ты? Прошло уже три дня.
Технически три дня будет только завтра утром, но мне не терпится увидеть его.
Сегодня утром я встала рано и выбрала красивое розовое платье. Я заплела волосы в косу и накрасилась. Мне хотелось выглядеть красиво для Армани.
Тяжело вздохнув, я беру свою пустую чашку и встаю со скамейки. Направляясь на кухню, я кипячу воду, чтобы приготовить себе чай.
Пожалуйста, пусть с ним все будет в порядке.
Мне очень понравились последние три дня: я узнала, где что находится в квартире, повидалась с миссис Де Сантис, которую действительно начать считать мамой, и с Zia Джадой, которая выходит из своей скорлупы.
Я исследовала близлежащую площадь и выпила экспрессо в кафе. Видела, как чайка украла пирожное прямо из рук женщины. Это было забавно, и когда из меня вырвался смех, я была потрясена.
До этого момента я не могла вспомнить, когда смеялась в последний раз.
Я оборачиваюсь, и беру чашку с чаем. Испуганный вскрик вырывается у меня, когда я вижу Армани, стоящего в дверях. Чашка падает на пол, разбиваясь у моих ног, теплая жидкость забрызгивает мои босые ноги.
Боже мой.
Он одет в ту же одежду, в которой ушел, только в крови. Так много крови.
Сильное беспокойство разливается по моему телу, но мрачное и убийственное выражение его лица заставляет меня застыть на месте.
— Почему дверь открыта? — его слова гремят, как гром.
Дерьмо.
При виде Армани, покрытого кровью, смотрящего на меня так, словно я его следующая жертва, страх сковывает мои мышцы и вызывает дрожь.
Господи, какое ужасающее зрелище.
Мой голос дрожит, когда я говорю:
— Я ждала тебя во дворе. Хотела поприветствовать тебя дома.
Его руки сжаты в кулаки, и он делает расчетливый шаг ко мне.
От человека, которого я знала, не осталось и следа. Ни спокойного и терпеливого выражения лица. Никакой нежности.
— Прости, — слова вырываются у меня. — Я не…
Мое предложение обрывается, когда он снова рычит. Сильный страх парализует меня, когда он приближается ко мне, сокращая расстояние между нами огромными шагами.
Армани поднимает руку, и мое сердце сжимается, когда я отшатываюсь, отворачивая лицо и готовясь к боли.
Но вместо того чтобы ударить меня, его пальцы хватают меня за подбородок прямо перед тем, как его рот врезается в мой.
Мой разум и паника резко замирают.
Я слышу, как осколки кружки рассыпаются под его ботинками, затем он прижимается ко мне всем телом, наклоняет голову и засовывает язык мне в рот.
Он облизывает внутреннюю часть моего рта и покусывает губы, поцелуй наполнен такой страстью, что у меня перехватывает дыхание.
Мои руки сжимают его бицепсы, и я чувствую, как напрягаются его мышцы, словно ему требуются все силы, чтобы не поглотить меня.
Страх исчезает и быстро сменяется желанием к этому мужчине, который одновременно является святым и чудовищем.
Его рот отстраняется от моих губ, и я чувствую, как моя кожа горит от обжигающих поцелуев, когда он спускается по моей шее.
— Ты моя. — Слова грубые и требовательные.
Он выполнил свою работу, и я — его приз.
— Я твоя, — выдыхаю я, закрывая глаза, когда он посасывает чувствительную кожу под моим ухом.
Боже Милостивый, это так приятно.
Мой живот сильно сжимается, и меня пробирает дрожь.
Внезапно сильная рука Армани обвивается вокруг меня, и я прижимаюсь к его телу, как будто я совершенно ничего не вешу. Меня выносят в коридор, где он прижимает меня спиной к стене.
Ухватившись за мое платье, он дергает ткань вверх и стягивает его через мою голову.
Я сразу же начинаю стесняться, а когда пытаюсь скрестить руки на своей обнаженной груди, он хватает меня за запястья и прижимает их к стене, оставляя меня незащищенной перед его взглядом, в котором нет ничего, кроме темного омута похоти.