Я убью их.
— Армани? — Спрашивает Франко, подходя ближе. — Ты в порядке? Что-то случилось с Тианой или твоей матерью?
Я наклоняюсь, поднимаю устройство и, встречаясь взглядом со своим боссом, говорю лишенным эмоций голосом:
— Мне нужен выходной, чтобы убить ублюдка, который трахал мою жену.
Глаза Франко расширяются, затем на его лице появляется понимание.
— Я прикрою тебя. Дай мне знать, если я смогу чем-нибудь помочь.
Коротко кивнув, я выхожу из офиса и, задыхаясь от ярости, сажусь в машину и еду домой.
Домой.
Какой, нахрен, дом?
Я любил ее, а она предала меня.
Я отдал ей все, а она, блять, держала меня за дурака.
Было ли все это притворством? Ее застенчивость? Ее любовь ко мне?
Мое тело содрогается, и я крепче сжимаю руль. Я ничего не вижу вокруг. Я не слышу других машин на дороге.
Есть только ярость.
Каким-то образом мне удается добраться до парковки и не попасть в аварию. Выхожу из машины, открываю багажник и беру свою сумку с оружием. Перекидываю ремень через плечо и иду к трамваю.
Люди обходят меня стороной и ждут, пока я зайду, прежде чем осмелиться подойти к двери. Я никак не могу сдержать ярость, исходящую от меня подобно силовому полю.
Она трахалась с другим мужчиной.
Она умоляла другого мужчину.
Она сказала ему те же слова, что и мне, когда я трахал ее.
Свернув на свою улицу, я достаю пистолет из пояса брюк и сжимаю пальцы на рукоятке.
Она сказала, что принадлежит ему.
Моя гребаная жена, женщина, которую я любил больше всего на свете, предала меня самым ужасным из возможных способов.
Она выставила меня дураком.
МЕНЯ!
Армани Де Сантиса.
Жнеца.
Я убью их обоих, блять.
Я распахиваю дверь и поднимаюсь по ступенькам к входной двери, перепрыгивая через две ступеньки за раз.
Я любил ее. Она была моей.
Аромат нашего ужина витает в воздухе, приветствуя меня дома, но сейчас от него у меня сводит живот.
Я бросаю сумку с оружием в фойе.
— Армани? Ты рано вернулся, — слышу я ее голос, наполненный счастьем.
Она выходит из кухни с улыбкой на лице, и я поднимаю руку, направляя на нее дуло своего пистолета.
По ее лицу пробегает шок, а глаза расширяются.
Мой голос — смесь льда и огромной пустоты, которую она вызвала в моей груди.
— Ты, блять, предала меня.
Ее лицо бледнеет, и она качает головой, возвращаясь на кухню.
— Нет, Армани! Я ничего не делала.
Достав диктофон из кармана, я нажимаю кнопку воспроизведения. Когда она слышит неопровержимые доказательства, ее руки взлетают вверх и закрывают рот, а она продолжает качать головой.
И снова невыносимая агония разрывает меня с жестокой силой. Осколки моего сердца превращаются в пыль, когда я смотрю на женщину, которую люблю.
— Ты предала меня, — шепчу я, моя боль слишком сильна, чтобы ее вынести.
Рука, держащая пистолет, опускается, и я изо всех сил пытаюсь удержаться на ногах. Я пытаюсь вдохнуть воздух в легкие, но мне кажется, что стены смыкаются вокруг меня, когда весь мой мир уходит у меня из-под ног.
Я присаживаюсь на корточки и пытаюсь дышать.
— Я этого не делала, — всхлипывает Тиана. — Я не знаю, как они получили запись, но я никогда не была ни с кем, кроме тебя.
— Заткнись, — шиплю я.
— Пожалуйста, Армани. Ты должен мне поверить, — умоляет она, и впервые с тех пор, как мы познакомились, я слышу, как она громко плачет. — Я была верна тебе.
Если бы не доказательства, я, возможно, поверил бы ей.
Я опускаюсь на колени и поднимаю на нее глаза, прижимая пистолет к бедру.
— Я отдал тебе все. — Я качаю головой. Невозможно скрыть боль, которую она причинила мне, от ее глаз. — Я бы подарил тебе весь мир.
Тиана тяжело прислоняется к дверному косяку и медленно опускается на пол. Она обхватывает себя рукой за талию, ее глаза умоляюще смотрят на меня.
— Э-это не я… это не я.
Я снова нажимаю на кнопку воспроизведения, позволяя звукам ее траха с другим мужчиной наполнить воздух между нами жестокостью и разрушением.
— Неееет, — кричит она. — Это не я!
— Тогда кто же это, блять, Тиана? Я слышал те же слова и стоны, когда трахал тебя. Я слышал, как ты испытывала оргазм более сотни раз. — Я прижимаю пистолет к бедру и кричу: — Как ты могла, блять, так поступить со мной?