Ложится в разговоры, вскрывая смысл и суть.
* * *
Вращение колёс
И календарный шелест…
Дорога, как вопрос,
Стреляющий не целясь.
Дорога – как ответ,
Как промысел рабочий.
И ничего в нём нет
Важнее многоточий.
* * *
От своих до чужих страданий,
От чужих до своих побед –
Скручен путь, словно рог бараний,
Осязаем, как тьма и свет.
И сочувствие вещей птицей
Дарит песню, как взмах крыла.
И любовь, как дорога длится,
Хоть и кажется, что прошла.
* * *
Независимость городской суеты,
Неожиданность новой волны.
Мы глазами сильны, как кроты.
Нам чужие ошибки видны.
Нам свои – как кинжал в боку,
Мы поём там, где хочется выть…
Красным цветом пронзает строку
Кровь. А может суровая нить.
* * *
Ярость разбитых дорог,
Старость забытых путей.
Молча шагает Бог
Среди своих детей.
Музыка громко кричит,
Сад это или ад?
Не поминая обид, –
Только вперёд, не назад.
Только вперёд, туда,
Где среди всех дорог
В сёла и в города
Совесть идёт, как Бог.
* * *
Всё как будто бы просто,
Всё, как было когда-то,
Где судьба, словно остров,
Лишь штормами богата.
Но не жду я погоды,
Наплевать, что несмелый.
И летят мои годы
Наугад, словно стрелы.
* * *
Неизвестность тревожит, как красный свет.
Что там, в будущем, – нет ответа.
Есть в программе лишь «да» и «нет».
И других вариантов нету.
И хоть всё повторяется вновь и вновь,
Искры вечности – всё же не пламя.
Но, как прежде, сгорает любовь,
Восходя на костёр вместе с нами.
Ничего не изменилось
* * *
Сергею Мокроусову
Я жил на улице Франко,
И время называлось «Детство»,
С 20-й школой по соседству.
Всё остальное – далеко.
Взлетал Гагарин, пел Муслим,
«Заря» с Бразилией играла,
И, словно ручка из пенала,
Вползал на Ленинскую «ЗИМ».
В «Луганской правде» Бугорков
Писал про жатву и про битву.
Конек Пахомовой, как бритва,
Вскрывал резную суть годов.
Я был товарищ, друг и брат
Всем положительным героям
И лучшего не ведал строя.
Но был ли в этом виноват?
Хотя наивность и весна
Шагали майскою колонной,
Воспоминаньям свет зелёный
Дают другие времена.
Я жил на улице Франко
В Луганске – Ворошиловграде.
Я отразился в чьём-то взгляде
Пусть не поступком, но строкой.
А время кружит в вышине,
Перемешав дела и даты,
Как будто зная, что когда-то
Навек останется во мне.
* * *
Несовпаденье улиц, лиц, заветных слов,
Несовпаденье и падение основ.
Неясный свет звезды или костра,
Любви, в которой «завтра» и «вчера»
Не совпадают, словно тьма и белый свет.
А в нём – всё те же Челубей и Пересвет
Сшибаются в немеркнущем огне,
Несовпаденье завещая мне.
* * *
Упавшее небо давит на плечи,
И мне оправдаться пред будущим нечем.
Цепляясь за небо, я падаю тоже.
И только земля провалиться не может.
И, превозмогая чужое бессилье,
Я в кровь раздираю
не руки,
но крылья.
* * *
Над кабинетами, над приёмными,
И над мыслями потаёнными
Дух начальства, пузатый, грозный,
И просителей – слёзно-постный.
Всё меняется – пьесы и роли,
Превращая диезы в бемоли,
Вызывая то плач, то смех.
Но, как прежде, манящий грех
Вновь находит в постели у власти
Не свободу, а призрак счастья.
* * *
Судьба – инструмент ударный.
Может быть, я ударник бездарный,
Но не слышится в марше кураж,
И победным не кажется марш.
Как по лестнице винтовой,
Не последний, и не герой,
Я по жизни иду, чуть дыша,
Торопливо, но не спеша.
А в ушах моих – ритм небес.
Не победный, но всё ж оркестр.
* * *
Пункт приёма
для несбывшихся желаний
Есть в душе у каждого
из нас.
Безразлично – поздний или ранний,
Он наступит, тот заветный час,
Что суммирует успехи и ошибки,
Поцелуи и удары по ногам…
И нежданная Иудина улыбка
Превращает радость
в стыд и срам.
* * *
Лежит судьба, как общая тетрадь,
Где среди точек пляшут запятые,
Где строки то прямые, то косые,
И где ошибок мне не сосчитать.
Бежит строка в дорожной суете,
И я, как Бог за всё, что в ней – в ответе.