Веселя людей.
Плывут по кругу
И, душою всей томясь,
Все пробуют подрезанные крылья.
Чтоб снова ощутить
Своё бессилье…
А рядом – корм,
И убирает грязь
По совместительству
Служитель строгий,
Кляня судьбу
За вымокшие ноги.
И рядом –
Облака плывут, клубясь.
* * *
Нам бы пить с тобой вино
И поглядывать в окно,
Разговор вести о жизни,
О футболе -
Всё равно.
Ну, а мы с тобой сидим,
Друг на друга не глядим.
Только дым от сигареты
Между нами.
Только дым…
* * *
Гостей принимать не умею.
Острю и смущенно краснею,
Включаю спасительный джаз.
А друг, что приходит не часто,
Он тоже быть гостем не мастер,
Вставляет лишь изредка «Да-с».
Что делать. Пою его чаем
И чем-то ещё угощаю,
Себя за неловкость корю…
Потом, когда дверь закрываю,
Всё заново переживаю.
И с другом свободно болтаю,
О жизни легко говорю.
* * *
Глухо стукнут соседские двери.
За окном дальний лай задрожит.
В тишину надо прежде поверить,
А потом тишиною прожить.
Вечер с ночью затеяли прятки,
Ветер дереву шепчет стихи…
Залпом пью тишину. Без оглядки.
И часов ощущаю шаги.
* * *
Живу возле
собачьего питомника.
Стоит ночами
в окнах лай.
Как будто звуковая хроника
Житья-бытья
собачьих стай.
И человечий голос слышится
Так неожиданно в ночи.
И занавеска вдруг
колышется.
И сердце, как топор,
стучит.
Сон
Я вишу на своём волоске.
Я руками хватаюсь за крышу,
Но ломается жесть в кулаке,
И кричу я, но крика не слышу.
И пока не сорвался я вниз,
Извиваясь всем телом тщедушным,
Рядом бьётся бессмертная жизнь
За мою небессмертную душу.
* * *
Как по-осеннему
Звучит рожок.
И мне понятен
Плач протяжный.
Ни строчки за душой.
А есть должок
Перед собой, перед судьбой…
Не важно,
Когда, кому –
Всему свой срок.
В моих карманах
Пляшут запятые.
А рифмы
Спутались в тугой клубок.
И не находятся
Слова простые.
* * *
И над собой поднялся,
И посмотрел вокруг.
Налево - друг смеялся,
Направо – плакал друг.
Какие-то заботы
Носились в свете дня.
И я узнал кого-то,
И он узнал меня.
Я полетел направо,
Но друг сказал: «Пустяк».
И прямо под ногами
Орлом лежал медяк.
* * *
Спешим всю жизнь – отчёт… зачёт…
почёт…
Природа стала частью ширпотреба.
И только ядовитый пот течёт.
И ядовитый взрыв взлетает в небо.
Куда ни глянь – и всюду чей-то след.
И жизнь, как золото, отмерена на пробы…
И только шлёт нам яростный привет
Природа, словно гибнущий Чернобыль.
* * *
Едем, едем… Этот кружит,
Тот петляет по спирали.
И следит – не сесть бы в лужу,
Чтобы вдруг не обогнали.
А дорога-то – щербата.
Проезжаем чьи-то даты,
Чьи-то хаты, казематы…
В небе скачет конь крылатый.
А дорога – не цветами,
Вся усыпана камнями,
Изборождена следами,
И пропитана веками и годами,
и часами…
И слезами вся дорога,
Как святой водой, умыта.
Скользко. Смотрят все под ноги.
Сеют звёзды через сито.
В спешке звёзд не замечают.
Звёзды падают на землю.
А дорога мчится дальше.
А из звёзд растут деревья.
* * *
Звезда моя в тумане,
И дождь по барабану,
Как водится, стучит.
Успехи лишь в намёках.
Пока в отдельных строках
К судьбе моей ключи.
Мигают дни недели
Огнями карусели,
И кружатся слова.
Рифмую. Мне не спится.
Исписана страница,
И начата глава.
Но на пути овраги,
И кляксы на бумаге,
И слёзы на глазах.
А я тащусь по строчке,
Пока душа в сорочке
Летает в небесах.
* * *
Взгляни в окно
И позабудь
На миг
Забот привычных бремя.
За снежной дымкой
Дальний путь.
И есть ещё
Для счастья время…
* * *
Стекает лёд, как парафин.
И солнца зимнего огарок
В закатном блюдце недвижим,
А день, как водится, неярок.
Февральской оттепели снег
Сочувствия не вызывает.
И кот, на солнце грея мех,
Пренебрежительно зевает.
Как будто знает наперёд
Всё, что ещё должно случиться.
Худой, ещё февральский кот
Почуял пенье майской птицы.
* * *
Из-под снега выглянет асфальт –
Как лицо из-под белил.
Главного ещё я не сказал.
Хоть и много, вроде, говорил.
Все старо, как прошлогодний снег.
Да и нынешний уже не нов.