Кёнпхаль с досадой поморщился: «Нашёл, что вспомнить! Дался ему этот дух! И так все потешаются…»
— Ведь это было несколько дней назад, да? — продолжал допытываться Мёнгиль.
— Ну да…— неохотно подтвердил Кёнпхаль.
— Вспомни поточнее, когда это было. Это очень-очень важно! — настаивал Мёнгиль.
Кёнпхаль, нахмурив лоб, стал вспоминать, загибая пальцы. Потом улыбнулся:
— Конечно, это было в тот самый день, когда мы с Мунилем дежурили в последний раз в школе… Девять дней назад.
Мёнгиль невесело усмехнулся:
— Ну, тогда смерть Оллука — тоже проделки вашего «нечистого духа».
— Что? — переспросили ребята.
Чхонён искоса взглянул на Мёнгиля: он-то понял, о чём говорил его друг.
— Ведь ты же не верил нам? Говорил, что «нечистый дух» нам померещился? — теребил Мёнгиля Кёнпхаль.
— А я и сейчас не верю,— спокойно ответил Мёнгиль.— Нечистые духи бывают только в сказках, а в жизни бывают друзья и враги…
Чхонён вздрогнул и побледнел.
— Пошли отсюда,— пробормотал он.— Погуляем лучше…
Они прошли через всю деревню, подошли к каналу и уселись на берегу. У самых их ног плескалась тёмная вода, в небе поблёскивали первые звёзды.
— Мать говорит,— нарушил молчание Мёнгиль,— что в деревне есть люди, ненавидящие кооператив…
— А кто это? — оглядываясь, словно кто-то может его услышать, шёпотом спросил Кёнпхаль.
— Ну вот, так ему и скажи! — с досадой махнул рукой Мёнгиль.— Откуда мне знать? Ты, Кёнпхаль, прямо как маленький! Эти люди где-то скрываются…
— Сам знаю, что скрываются… Надо найти их!
— Найди,— усмехнулся Муниль.
Чхонён молчал. В темноте не было видно выражения его лица.
— Мать говорит, что не все помещики убежали на Юг,— задумчиво продолжал Мёнгиль.— Многие попрятались, другие поменяли имена и живут рядом с нами, вредят нам…
— А ты видел когда-нибудь живого помещика? — Муниль подвинулся к Мёнгилю поближе.
— Откуда? — усмехнулся Мёнгиль.— Мне только мать рассказывала.
— А мне — дед! — подхватил Кёнпхаль.
Перебивая друг друга, они принялись рассказывать всякие истории из жизни своих родителей, и только Чхонён по-прежнему сидел молча, покусывая стебелёк тонкой травинки.
Мать Мёнгиля вернулась домой только ночью. Но Мёнгиль не спал, ждал её возвращения.
— Ты почему не спишь? — устало спросила она.
— Так… Не хочется…— неопределённо отозвался Мёнгиль.
— Что с тобой, сын? — Она подошла к Мёнгилю, ласково провела рукой по его волосам.
— Мама,— звенящим от напряжения голосом сказал Мёнгиль,— кто же убил Оллука?
— Пока не знаем,— сдержанно ответила мать, машинально поправляя упавшую на лоб прядь волос.— Но узнаем. Обязательно.
Она села рядом с сыном, внимательно посмотрела ему в лицо, улыбнулась:
— Вот ты и стал у меня совсем взрослым…
А Мёнгиль волновался всё больше и больше.
— Неужели кто-нибудь думает на деда Муниля? Ведь это ужасно!
— Ужасно,— согласилась мать.
— Он не такой человек! Он не может! — стукнул кулаком о колено Мёнгиль.
Мать, улыбнувшись, положила ему на плечо теплую руку. «Успокойся, сынок»,— говорил её взгляд. Но Мёнгиль ничего не замечал.
— Помнишь «нечистого духа», о котором рассказывал Кёнпхаль? — продолжал он.
Мать кивнула.
— Они ведь видели его ровно девять дней назад! И Оллук как раз тогда заболел…
Мать задумчиво выслушала сбивчивый рассказ сына.
— Как-то, сынок, я рассказывала тебе о помещике, на которого мы с твоим отцом батрачили,— сказала она.— Думаю, это дело рук таких, как он…
Она помолчала и добавила:
— Надо найти этого самого «духа»…
И, придвинувшись к сыну, стала что-то ему говорить.
На улице дул ветер, качались и скрипели деревья. А магь с сыном всё говорили и говорили…
Глава четвёртая
Кто он?
1
По тёмному, вечернему небу неслись на восток тяжёлые тучи. Холодный, пронизывающий насквозь ветер свистел в ветвях деревьев, и они стонали и гнулись, словно жалуясь на непогоду.
А в домах ярко горели огни, из освещённых окон доносились негромкие голоса: люди отдыхали после напряжённого трудового дня.
По переулку неслышными торопливыми шагами шли двое. Вот они подошли к правлению, прислушались.
— Твоя мать выступает,— тихо сказал Чхонён.