Начальник вышел из кабинета. Он скоро вернулся. Рядом с ним шёл Чхонён.
— Чхонён! — вскочил со стула обрадованный Мёнгиль и тут же осёкся.
Его друг стоял молча, низко опустив голову. Лицо Чхонёна было усталым и бледным. За несколько дней с ним произошла разительная перемена: слишком глубокой оказалась нанесённая ему рана. Мать Мёнгиля не отрывала от юноши взгляда.
— Да ты не смущайся, Чхонён!
Начальник подвёл Чхонёна к Мёнгилю.
— Посмотрите на него,— обратился он к матери Мёнгиля.— Посмотрите внимательно. Вам не кажется, что Мёнгиль с Чхонёном очень похожи? — И он улыбнулся.
Мать Мёнгиля молчала. Волнение сдавило ей горло.
— О Тонхак на следствии показал, что Чхонён — не сын Хван Побэ. Это их приёмный сын.
Чхонён поднял голову, взглянул на мать Мёнгиля, а начальник продолжал спокойно:
— Есть в жизни такой закон: коли жив человек, с ним непременно встретишься… Взгляните ещё раз на Чхонёна. Это ваш Окчхоль, сын, которого в душе своей вы много лет назад похоронили.
И начальник обнял Чхонёна за плечи.
— Что?! —Лицо матери стало белее бумаги.
— О Тонхак мечтал о сыне. Он договорился с врачом и забрал Окчхоля, а вам сказали, что малыш умер. Вот так всё это случилось… Теперь ваш сын вернулся к вам, и не только к вам. Он вернулся к своему классу, снова стал крестьянским сыном.
Начальник подвёл Чхонёна к окну: там было светлее. Расстегнул ворот его рубахи.
— Мой сын!.. Окчхоль! — раздался сдавленный стон матери.
По ясному, прозрачному, как стекло, небу плыло белое облако. Вот оно медленно ушло на запад.
В чистом небе сияло солнце.
