— Эван, не надо, — мягко прошептала Саша ему на ухо. Она подошла позади него и протянула руку, чтобы взять его руку в свою. — Никто из нас не может изменить того, что произошло. Но мы можем изменить то, как мы реагируем на это сейчас.
Мудрые слова от его пары. В сотый раз с тех пор, как он встретил ее, Эван удивился тому, что судьба сочла нужным свести их вместе. Он определенно не заслуживал ее. Но даже в этом случае он никогда не отпустит ее.
— Ты права, дорогая. — Он никогда не изменит решения Грегора. Ничто из того, что он мог сделать, не могло смягчить ненависть, которая гноилась и ожесточалась в нем. — Саша — моя пара, — сказал он Грегору, притягивая Сашу к себе. — Мы связаны по рукам и ногам. Я принадлежу ей, а она — мне. Is é ár banna naofa. — Наша связь священна. Такие узы признавались в их клане через церемонии и клятвы. Эван сказал эти слова Грегору, зная теперь, что тот поймет их важность, хочет он того или нет. — Я люблю ее, Грегор. Я не подниму руку ни на нее, ни на тех, кто ей дорог. Никогда.
***
Саша не могла быть влюблена в Эвана больше, чем сейчас. Гордость росла в ее груди, когда она стояла рядом с ним, а он говорил о своей любви к ней, о своей преданности и предлагал свою защиту всем, кто был ей дорог. Он столкнулся с самым страшным берсерком-военачальником в сверхъестественной истории и сделал выбор своего сердца, несмотря на последствия этого предполагаемого предательства. Он занял твердую позицию. Его храбрость поразила ее. Он был необыкновенным мужчиной. И он принадлежал ей.
Глаза Грегора сузились в ненавистные щелочки, а челюсти сжались. Его губы скривились от отвращения, и он сплюнул себе под ноги.
— Tá tú ag caitheadh amach, Эван Бран! — Саше не нужно было понимать гаэльский, чтобы понять, что слова Грегора были серьезны. — Изгнан! За то, что ты предал свой клан, ты примешь судьбу своего врага.
У Саши сжалось сердце. Эван был изгнан из своей семьи, и Грегор фактически назначил цену за его голову. В бою ему не будет оказано никакого снисхождения. Убит на месте. Она ненавидела то, что все должно было быть именно так, и если бы она могла, то изменила бы все ради него.
Эван слегка кивнул в знак согласия.
— А как насчет Дрю?
Грегор ухмыльнулся:
— В отличие от тебя, он вернулся к своей семье. Он загладил свою вину и принял епитимью.
Эван расслабился рядом с ней. Он склонил голову, и некоторое время молчал, не двигаясь с места. Саша ободряюще сжала его руку. Это было все, что она могла сделать, и она надеялась, что этого будет достаточно. Было очевидно, что она что-то не знает, и она надеялась, что Эван расскажет ей про все. Она не была уверена, какова роль Дрю во всем этом, но она знала, что он что-то значит для Эвана.
— Думаю, что твои дела здесь улажены, Грегор, — холодно сказал Саид. — Надеюсь, ты больше не появишься без приглашения.
Губы Грегора растянулись в медленной, жестокой улыбке.
— Я забыл упомянуть, Саид. Рин передает привет вам обоим.
Саша нахмурилась. Она понятия не имела, кто такой этот Рин, и как он или Йен Грегор связаны с Саидом, но намеревалась выяснить это. Теперь, когда она была дома, она планировала вернуться к своей роли главы службы безопасности. И после того, что только что произошло, это была не та ситуация, к которой она отнеслась бы легкомысленно.
Саид повернулся, и небольшая группа, собравшаяся вокруг него, последовала за ним к дому. Саша держала Эвана за руку, пока они шли рядом с Саидом.
— Ты не хочешь рассказать мне, что это было?
Саид ободряюще улыбнулся:
— Нет. По крайней мере, не сейчас.
Саша поджала губы. Ей не нравилось, когда от нее отмахивались, но на данный момент она готова была принять его резкий ответ.
Несмотря на кованые железные ворота между ними, повернувшись спиной к Йену Грегору, Саша почувствовала, как по спине у нее пробежала дрожь. Она не боялась его. Она боялась того, что случится с Эваном, если Грегор когда-нибудь доберется до него.
Эван отпустил руку Саши, но вместо этого обнял ее и притянул к себе, пока они шли. Торжественная группа вернулась в дом, все они были погружены в свои мысли, пересекая дорожку, ведущую к парадной двери.
Саид подошел к Эвану и остановился.
— Я хочу, чтобы ты знал: я ценю все, что ты сказал Грегору. Святость слов, которые ты произнес, не ускользнула от меня.