Благодаря сверхъестественному исцелению и выносливости, эти бои могли длиться часами. Оборотень был вооружен кинжалом и зловещего вида булавой, но он еще не нанес ни одного удара берсерку. Боевой танец воодушевил толпу и открыл карманы. Сколько денег получит ее пара, устроив сегодня хорошее шоу?
Боги. Ее пара. Чем больше она думала об этом, тем более невероятным это казалось. Она шагнула к серебряной клетке, словно притянутая к нему, как магнит к металлу. Его внимание на мгновение отвлеклось от борьбы. Их взгляды встретились. Дикий и напряженный. Оборотень воспользовался этим и нанес удар шипованной булавой по плечу.
Саша вздрогнула, словно ее ударили тяжелым оружием. Берсерк хмыкнул, но больше ничем не показал, что ему причинили вред. Его темные глаза сузились, когда он снова обратил свое внимание на противника и снова сосредоточился на схватке. Чернильно-черная кровь залила ему глаза, и он боролся с такой яростью, что у Саши перехватило дыхание. Теперь он был не более чем животным, действующим на основе инстинкта и ярости. Безоружный, если не считать серебряных наручников на запястьях, он не нуждался ни в каком другом оружии. Он был оружием. И Саша стояла перед ним в благоговейном страхе.
Он больше не играл с оборотнем. Не был заинтересован в продолжении борьбы ради чьего-то развлечения. Оборотень умрет в считанные мгновения, и от осознания этого Саша ощутила дрожь страха. Их мир был жестоким. Саша привыкла к смерти. Но это не принесло ей утешения, когда она, широко раскрыв глаза, наблюдала за тем, как ее пара развернулся в неясном движении, чтобы выхватить серебряный кинжал из руки оборотня и вонзить его в сердце.
Берсерк повернулся к ней. Полуночная чернота отступила от его взгляда. Его грудная клетка тяжело вздымалась, пот блестел и струился ручьями по холмам и долинам мускулистой груди. Он мотнул подбородком в сторону задней части здания. Саше не нужны были слова, чтобы понять, что он только что отдал ей приказ, и она повиновалась.
Она бросила Эни брелок. Она не собиралась оставлять подругу одну.
— Я сама найду дорогу домой.
Эни, казалось, ничуть не удивилась. Она неодобрительно посмотрела на Сашу, поджав губы.
— По крайней мере, обещай быть очень осторожной.
— Обещаю.
Саша повернулась и стала пробираться сквозь толпу к задней части здания. Вот-вот должна была начаться еще одна драка, но тем временем те, кто хорошо заработал, были рады поздравить берсерка с победой. Саша не стала ждать, пока он подойдет к ней. Вместо этого она бросилась в заднюю часть здания, чтобы найти уединенное место, подальше от любопытных глаз.
Двойные двери вели в большую кладовую. Теперь помещение было пустым, если не считать нескольких картонных коробок и старого металлического стола в дальнем конце. Со всех сторон ее окружал бетон. Стены, пол. Большая дверь стыковочного отсека была оставлена открытой, чтобы прохладный ветерок дул в помещение. Саша обхватила себя руками за живот и посмотрела на потолок, на открытые трубы и провода. По коже Саши побежали мурашки, и она подавила дрожь.
— Вернулась за добавкой, вампир?
Акцент его голоса резонировал в ней. Левая рука берсерка обвилась вокруг ее талии. Он притянул ее к своей груди, когда его правая рука поднялась, чтобы убрать волосы с ее затылка. Его прикосновение было клеймом по сравнению с холодным воздухом, который окружал ее. Его открытый рот остановился там, где только что была его рука, и Сашин живот сжался от вожделения. Его зубы коснулись ее чувствительной кожи, и Саша тихонько всхлипнула. Порыв влажного жара распространился между ее бедер, когда она потянулась к его руке на своей талии и крепко сжала ее. Он был стопроцентным хищником, и Саша была в восторге от перспективы стать его добычей.
— Да. — Это слово сорвалось с ее губ хриплым шепотом. Он снова укусил ее за шею, на этот раз чуть сильнее, и она поклялась, что если бы не держалась за него, то ноги подкосились бы. — Не разочаровывай меня на этот раз.
Его низкий смех вызвал у нее новый приступ озноба.
— Не волнуйся, малыш. Я не собираюсь тебя разочаровывать.
***
Туалет, где они впервые встретились, был более удобен, чем эта чертова кладовка. Эван не понимал, почему это его беспокоит. Это было не хуже любого другого места для секса. В конце концов, это все. Бесчувственное удовлетворение потребности. Ни больше, ни меньше. Она была зудом, который он хотел почесать. Скоро она ему наскучит, и он уйдет. А до тех пор он планировал наслаждаться ею так, как ему заблагорассудится.