Это был кошмар, который никак не заканчивался. На столе в зале стояла фотографии Михаила Павловича, с которой он смотрел со своей приветливой улыбкой. Дана замерла около нее, как недавно замерла около его могилы. Она слышала, как вокруг нее суетятся люди, о чем-то разговаривают, даже обращаются к ней, но девушка, не отрываясь, смотрела только на фотографию.
Когда ее плеча коснулись, Дана немного вздрогнула, но поворачиваться не стала. Она словно проводила неведомый никому ритуал, который должен вернуть ее отца к жизни, если этот бесконечный зрительный контакт с фотографией продолжится.
– Все ушли, я могу отвести тебя в твою комнату, – предложила Тая.
– Я побуду тут, – прошептала художница.
– Ты стоишь так уже больше часа. Пойдем наверх, тебе нужно поспать.
Дана повиновалась. В первую очередь потому, что ее ноги уже стали ватными, и она могла упасть в любую секунду. Однако заснуть ей не удалось, и она лежала на кровати, слушая, как на первом этаже звенят тарелки: видимо, Тая мыла посуду. В голове Даны не было ни единой мысли, а в глазах ни единой слезинки. Только ощущение всепоглощающей пустоты.
Через некоторое время дверь в ее комнату тихонько открылась. Тая аккуратно прошла внутрь и подошла к кровати, заглядывая подруге в лицо.
– Ты не спишь? – прошептала девушка.
Сил Дане хватило лишь на то, чтобы еле заметно дернуть головой. Тая прилегла сзади и обняла подругу со спины. Это помогло, и спустя полчаса девочкам удалось заснуть.
Дана не сообщила Руслану о смерти отца. Она предупредила, что на время уедет в родной город, но скоро вернется. На вопрос Таи, почему Руслан не поехал на похороны, Дана соврала, что он не может оставить работу. Она не могла объяснить, почему промолчала о своем горе. Скорее всего, не произнося болезненные слова вслух, пыталась создать видимость, что ничего не случилось.
– Когда тебе нужно быть в Москве? – спросила Тая подругу за завтраком.
– Поеду завтра, в понедельник мне нужно быть на работе.
– Может быть, позвонить и попросить отгул? Ты уверена, что сможешь работать?
– Да, здесь мне тяжело находиться.
– Я попросила Эдика отвезти тебя в Москву.
– Зачем? – недоуменно нахмурилась Дана.
– Потому что я решила остаться на несколько дней, побыть с мамой. А ты сейчас не в том состоянии, чтобы ехать одной.
– Не думаю, что у Эдика есть время, чтобы отвозить меня.
– Все в порядке, он согласился, – заверила Тая.
Дане было неловко, но она, действительно, чувствовала себя растерянной и не представляла, как сядет за руль. Даже хотела поехать на поезде. Художница не любила, когда что-то делали без ее ведома, но сейчас была благодарна подруге за заботу.
После расставания около десяти лет назад Дана с Эдиком перестали тесно общаться и виделись только на семейных праздниках, да и там разговаривали на отстраненные темы, не касаясь личных. Но, несмотря на это, они не могли назвать друг друга чужими людьми, между ними оставалась крепкая связь. Если бы Эдик обратился к Дане за помощью, она бы ему не отказала.
– Давненько мы вместе никуда не ездили, – сказал Эдик, когда они с Даной встретились. Он старался приободрить девушку, и уголок ее губ даже немного дернулся.
– Я заплачу тебе, – сказала Дана, продолжая испытывать неловкость, что отрывает Эдика от дел.
– Еще чего?! – возмутился молодой человек, – Я волнуюсь за тебя и просто хочу помочь.
Почти всю дорогу Дана молчала, отвернувшись к окну. Эдик пытался завести разговор, но получал лишь короткие ответы и понял, что лучше позволить девушку прожить свою трагедию так, как ей лучше. А Дана привыкла справляться со всем одна.
***
Тая очень любила Михаила Павловича, возможно, даже больше, чем своего отца, и его смерть и для нее стала потрясением. Мужчина всегда заботился о ней, словно она была его родной дочерью. И Тая была благодарна ему за то, что сделал ее маму счастливой. Искренняя любовь – большая редкость, но даже она может разбить сердце. Екатерина Федоровна столкнулась с этим и не знала, как жить дальше.