– У него больше никого нет. Собственно говоря, о ней он не сказал ни слова, но я по глазам видела, как он встревожен.
– Вы сказали, что у него были проблемы не только дома, но и на работе.
– Были. Он не вдавался в подробности, только признался, что хочет уйти оттуда. И когда я узнала о его исчезновении, первым делом подумала об этом.
– Полагаю, вы сообщили о его проблемах полиции?
– Не сразу. Я подумала, что он нарочно скрылся и вернется, когда придет в себя. Мне не хотелось ставить его в неловкое положение. Кристал бы устроила целое шоу для журналистов.
Меня это разозлило.
– Миссис Перселл, он известный врач, его знают и любят. И его исчезновение не могло не привлечь внимания прессы. Если вы думали, что он сделал это намеренно, то надо было об этом заявить прямо.
– Мне казалось, что лучше предоставить ему возможность действовать так, как он пожелает.
– Но на расследование было потрачено столько времени, сил и денег! Вас это совсем не волновало?
– Разумеется, волновало. Поэтому я и обратилась в полицию. Через шесть недель я забеспокоилась всерьез. Я ждала, что он позвонит или напишет: даст знать, что он в порядке. Но когда прошло девять недель, я поняла: надо брать дело в свои руки.
– И теперь вы боитесь, что с ним что-то случилось.
– Пожалуй что так. Поэтому я и решила встретиться со следователем. Одесса был очень вежлив, все за мной записывал. Сказал, что еще приедет, однако так больше и не появился. В полиции, наверное, десятки таких дел, и, следовательно, у них нет ни времени, ни людей заниматься Дауэном. Я сказала об этом Дане, она со мной согласилась. И порекомендовала обратиться к вам.
– Не знаю, что и ответить. Даже если мы с вами договоримся, я не смогу тратить на это все свое время. У меня есть другие клиенты.
– Я и не предлагаю вам заниматься исключительно этим делом.
– Кроме того, я работаю одна. Вам лучше обратиться в Лос-Анджелес, в какое-нибудь крупное агентство, у них много оперативников, они могут и по стране поездить, и за границу.
– Мне большое агентство ни к чему. Мне нужен человек из местных, который будет докладывать обо всем непосредственно мне.
– Но я же буду заново делать все то, что уже делала полиция.
– Вам может прийти в голову то, о чем они не додумались. Вы же обнаружили Уэнделла Джаффа спустя годы после того, как все решили, что он умер. Что, если существует версия, которую полиция проглядела?
Я, задумавшись, уставилась в пол.
– Хорошо. Я сделаю все, что смогу. Но гарантий никаких не даю.
– Договорились. Встретимся во вторник. Вы отмечайте, сколько времени потратили, и, когда я вернусь, представите мне счет. – Она взглянула на часы и встала.
Я тоже встала.
– Мне нужен задаток.
– Задаток? – Фиона сделала вид, что удивлена, хотя сама наверняка не приступает к работе, пока не заключен договор и не выплачена часть денег вперед. – И на сколько же вы рассчитывали?
– Я беру пятьдесят долларов в час или четыреста в день плюс накладные расходы, так что полутора тысяч на первое время будет вполне достаточно. Если вы дадите мне адрес Мелани, я сегодня же пошлю вам в Сан-Франциско контракт.
Она озадаченно заморгала:
– А если вы его не найдете?
– Об этом я и говорила. Если я не выясню ничего нового, вы же можете решить, что я не отработала своих денег. Но если уж я берусь за дело, то довожу его до конца.
– Очень на это надеюсь, – сказала Фиона и, подойдя к инкрустированному черным деревом шкафчику, достала оттуда чековую книжку, после чего снова вернулась к столу. – На кого выписать чек?
– На «Миллоун инвестигейшнз».
Она заполнила чек, вырвала его из книжки и, не скрывая раздражения, протянула мне. Я заметила, что мы с ней обе клиенты Городского банка Санта-Терезы.
– Вы расстроены? – спросила я.
– Я привыкла доверять людям. Вы, по-видимому, нет.
– У меня бывали в жизни разные случаи. Не принимайте на свой счет. – Я протянула ей чек. – Если хотите, можете забрать обратно.
– Вы, главное, его найдите. И будьте добры, подготовьте к моему возвращению подробный отчет.
По дороге в город у меня от волнения скрутило живот. И я решила разобраться, что же меня беспокоит.
1. Фиона мне не понравилась и доверия у меня не вызвала. Она не была откровенна с полицейскими и вряд ли была до конца откровенна со мной.
2. Я не уверена, что сумею добиться результатов. С тех пор как исчез доктор Перселл, прошло девять недель. Какие бы обстоятельства ни сопутствовали исчезновению, время обычно работает против нас. Я слишком поздно вступила в игру, поэтому крайне маловероятно, что мне удастся это дело раскрыть. Фиона считает, что свежий взгляд может изменить ход расследования. Но интуиция мне подсказывает, что распутать случившееся поможет только озарение, оно же – слепой случай.
Я заехала в «Макдональдс», заказала кофе и пару чизбургеров. Мне нужно было подкрепиться, к тому же еда из этих забегаловок почему-то действует успокаивающе. Жевала я свои чизбургеры за рулем.
Пожалуй, настал момент рассказать немного о себе. Меня зовут Кинси Миллоун. У меня есть лицензия на ведение частных расследований, работаю я в Санта-Терезе, городке в ста пятидесяти километрах от Лос-Анджелеса. Пол женский, возраст – тридцать шесть лет, дважды разведена, детей не имею. Кроме машины, никакой особенной собственностью не обладаю. Мое агентство, «Миллоун инвестигейшнз», состоит из меня одной. Лет пятнадцать назад я два года проработала в полиции, но в силу ряда обстоятельств, которыми я предпочла бы никого не утомлять, решила, что работа в правоохранительных органах не для меня. Я не проявляла должной сдержанности и понимания, поэтому не сумела приспособиться к общепринятым правилам и заработала репутацию человека, их нарушающего. К тому же полицейская форма меня полнит.
Оставив доходную должность, я поступила в детективное агентство, состоявшее из двух человек, где и отработала часы, необходимые для того, чтобы получить собственную лицензию. И уже добрых десять лет тружусь сама по себе. В основном я расследовала дела о поджогах и мнимых смертях для страховой компании «Калифорния фиделити», которая заключила со мной контракт. Но три года назад по причинам, которые в краткой автобиографии не объяснишь, мы расстались. С тех пор я арендую офис в адвокатской конторе «Кингман энд Ивз», но боюсь, скоро придется подыскивать новое место.
Целый год Лонни Кингман жалуется на нехватку места. Однажды он уже расширялся и занял целиком третий этаж здания, которое вообще-то целиком принадлежит ему. А теперь он прикупил еще одно, на Стейт-стрит, куда и собирается переезжать. Он уже нашел арендатора для нашего здания, и вопрос только в том, перееду ли я вместе с ним или найду себе другое помещение. Требования у меня скромные: мне нужна комната, чтобы поставить стол, вращающееся кресло, шкаф с картотекой и пару-тройку искусственных растений. Но те помещения, что мне нравятся, либо велики, либо дороги, а те, что позволяет мой бюджет, либо совсем крохотные, либо находятся далеко от центра. Я много времени провожу в архивах и поэтому люблю работать поблизости от здания суда, полицейского участка и городской библиотеки.
Доехав до Ист-Капилло, где находится контора Лонни, я, как обычно, занялась поисками места для парковки. Единственный недостаток этого здания – крохотная стоянка, всего на двенадцать машин. Постоянные места есть у Лонни и его партнера, а также у их секретарш – Иды Рут Кеннер и Джил Стал. Остальные восемь мест предоставляются другим арендаторам, так что большинство из нас вынуждено каждый день искать, куда бы приткнуться.
Пять кварталов до конторы я прошла пешком, потом поднялась по лестнице на второй этаж и зашла в дверь, на которой не было никакой таблички. Прошла по холлу к своему кабинету, отперла дверь и проскользнула к себе, постаравшись не попасться на глаза Иде Рут и Джил – они сидели неподалеку, поглощенные беседой. Наверняка обсуждали то, что обсуждают последние два месяца. По просьбе партнера Лонни Джона Ивза на работу взяли его восемнадцатилетнюю племянницу Дженифер, которая только что окончила школу. Это ее первая работа, и, несмотря на то что ей был выдан подробный перечень ее должностных обязанностей, она, похоже, так и не поняла, что от нее требуется. Является на работу в футболках и мини-юбках, ходит в сабо на деревянной подошве. По телефону не говорит, а щебечет, с орфографией у нее нелады, и она никак не может научиться приходить вовремя.