Отец. (Подходит к каждому из мужчин, подносит к их губам чаши, принуждая пригубить из них, прикасается к каждому белой салфеткой...) У меня сын... подросток... с ним такая же проблема: он очень тяготится тем, что для него уже все решено... Это наше с ним семейное дело... и чтобы он ни делал, где бы ни учился, — ему все равно придется вернуться сюда и заниматься нашим с ним делом... Я ему говорю: бросай ты эту учебу, помоги отцу, — это для тебя самое главное... В чем смысл терпеть, страдать, когда тут есть все, что тебе нужно знать и все, что ты будешь делать — здесь и нигде больше! А он говорит: даже если уже все известно — мы можем как-то провести время и в этой определенности, как-то по-своему... учиться, переживать, страдать, давать обещания, дарить подарки, заразить себя и всех, всех вокруг какими-нибудь идеями... даже если в этом нет никакого смысла... придумать его и поверить... поверить... может быть, просто чтобы не сойти с ума? Ведь это так скучно — быть там, откуда пришел и куда все равно вернешься... Это он так говорит, мой сын...
Отец поднимает перед собой руку, как будто хочет благословить посетителей, но, словно стесняясь этого своего жеста, подносит руку к волосам, поправляет прическу, уходит.
Мужчина в синем костюме. Вы купили?
Мужчина в куртке. Что?
Мужчина в синем костюме. Лотерейные билеты...
Мужчина в куртке. А зачем мне покупать лотерейные билеты?..
Пожилой мужчина. Нет, все-таки, вот этот ваш пессимизм ни к чему...
Мужчина в куртке. Это не пессимизм...
Пожилой мужчина. Я смотрю вокруг, смотрю на своих соотечественников, смотрю фильмы — номинанты на премию Оскар... кое-что мы можем...
Мужчина в синем костюме. И даже не кое-что, а что-то!
Пожилой мужчина. Так что вы не расстраивайтесь... мы отлично проводим время, решая... решая проблемы стран третьего мира...
Мужчина в синем костюме. Повышая налоги...
Пожилой мужчина. Уменьшая налоги...
Мужчина в синем костюме. А чего стоит наша борьба с терроризмом...
Пожилой мужчина. А цены на нефть какие сюрпризы преподносят?! А мы их все-таки контролируем! В крайнем случае, находим новые месторождения нефти! На некоторых уже даже стоят вышки со всем нужным оборудованием!
Женщина-проповедник. (Возвращается за стол.) Да, да, да, вы правильно сейчас говорите, — вам не стоит впадать в такой пессимизм, иначе зачем я вас всех пригласила?
Мужчина в куртке. А зачем?
Мужчина в синем костюме. Да?..
Из-за барной стойки появляется старик, одетый в длиннополую арабскую рубаху. На его голове черный берет, в руках фоторужье. Старик, выставив ружье перед собой, крадется к столу, приставляет ружье к голове мужчины в синем костюме.
Фотограф. Фото на память, на память фото не желаете?
Женщина-проповедник. Желаем!
Фотограф. Отлично, тогда так, — тогда так... чтобы все влезли... мне самому надо влезть... (Берет стул, стоящий у барной стойки, становится на него, наводит на всех ружье. В это время женщина выстраивает перед столом трех мужчин.) Так (обращается к женщине). А вы загораживаете, вот его загораживаете... отодвиньтесь, отодвиньтесь от мужчины в хорошем костюме... (Целится, все в страхе зажмуривают глаза.) Так... хорошо... а теперь улыбнитесь, ведь это на память, а какой смысл в памяти, если она не вызывает улыбку? (Все натужно улыбаются, ждут выстрела, но фотограф спрыгивает со стула.) Так, готово, на чей адрес мне выслать фотографии?
Мужчины облегченно вздыхают, усаживаются обратно за стол.
Женщина-проповедник. (Шепчет мужчине в костюме.) Он не сфотографировал!
Мужчина в синем костюме. (Робко.) Но вы... вы ведь не сфотографировали!
Фотограф. Вы ошибаетесь.