— Ты прав, — доставая глок, Нукер передёрнул его затвор.
***
[ — нужно было найти выход из произошедшего. никто не готов был сдаться.....….]
Очнувшись от дурмана, Изуми ощутила боль. Её руки затекли, и как будто миллионы иголок кололи кожу. Они были заведены назад и там связаны. Сама она лежала на чем-то мягком. Подёргавшись, Изуми все же удалось сесть. Постепенно шум в ушах, который она слышала, стал для неё более осмысленным. Да и само ощущение, как будто она едет стало таким явным, что она точно осознала: «Я в машине, меня куда-то везут». Скорее всего, она находилась на заднем сидении, даже возможно, это был какой-то фургон, так как рядом она не слышала голоса людей и не чувствовала их присутствие.
Машина ехала, её шатало на поворотах, но она пыталась сидеть прямо и не упасть. Постепенно воспоминания возвращались к ней — она идёт с Ясной по лестнице, потом грубые руки хватают её, и что-то вонючее оказывается у её лица. Дальше провал, а теперь она связанная, и её куда-то везут. Стало страшно настолько, что зубы начали непроизвольно отбивать морзянку, стуча друг о друга. Хотя мама и оберегала её от информации, считая маленькой, но Изуми все же достаточно реально воспринимала мир, в котором она живёт. Город Чакар был жесток. Здесь каждый день лилась кровь, здесь убивали, и здесь жизнь человека ничего не стоила. Но раз её не убили сразу, значит, её взяли в заложники. Теперь только нужно понять, её готовы отдать живой за то, что хотят взамен, и готовы ли за неё дать то, что хотят. Эти мысли добавили страха, который заполнил сознание. На что её будут менять? Готов ли Карадаг дать то, что попросят за неё взамен? Или это не Карадаг, а что-то хотят получить с её дедушки, с Бойнака. Столько вариантов, а правильный ответ она не знает.
«Как же болят руки и как страшно!» Изуми пыталась сдержать свой страх, прислушиваясь к звукам города. Ещё было страшно от того, что её глаза были завязаны, а во рту был кляп. Мышцы лица затекли и онемели. Попытки сдвинуть повязку с глаз не увенчались успехом. Наверное, у других это бы и получилось, но она вот такая неловкая и невезучая. Изуми ждала, когда её учесть будет решена. Она так хотела жить. Глаза брата, в которых разливалась ночь, всплыли перед её мысленным взором. «Артал, спаси меня!» — крутилось в её сознании. Она и сама не знала почему, но только в брата она верила, и только на него надеялась.
Машина остановилась. Стало ещё страшнее. Девушка слышала голоса, но особо не могла разобрать, о чем говорили, и ещё слышались шаги рядом с машиной. Время тянулось бесконечно. Слезинки побежали по щекам. Повязка на глазах намокла, а она сидела и плакала, уже не сдерживая себя. Шум открываемой двери стал будто приговором её недолгой жизни. Изуми чувствовала, как её руки освободили, но они были ей незнакомы, и как безвольные плети повисли с двух сторон. Потом вынули кляп, вот только говорить она не могла. Мышцы лица так занемели, что её губы кривились, но не подчинялись ей. Затем сняли повязку с глаз.
Её потащили вперёд, она плакала, боясь открыть глаза, а её все тащили и тащили.
— Не бойся, это я.
Голос Артала раздался рядом с ней. Потом его руки обняли, она ощутила тепло и уткнулась носом в его свитер. Силы покидали её.
Артал поднял плачущую сестру на руки и понёс к машине. Выкуп заложницы прошёл быстро. Они отдали деньги. Из большого фургона вывели Изуми. Та еле шла. Артал сдержал себя, чтобы не выдать эмоций. Он дождался, пока сестру не подведут к нему, тогда он обнял её и поднял на руки. Такого чувства в своей душе он никогда не испытывал, как будто он держал в руках обретённую частичку себя. Боль от вида слез сестры, и радость от того, что она жива, и с ней не произошло всех тех ужасов, которые реальны в жестоком мире.
В машине Изуми прижималась к нему, а он обнимал её, слыша её всхлипы и видя заплаканное личико, к которому так хотелось прикоснуться губами.
Во дворе дома бледная Хината и Карадаг ждали их. Когда он помог Изуми выйти из машины, к ней бросилась Хината, обнимая дочь, повела её в дом.
Видя, что с девушкой все в порядке, Карадаг подошёл к сыну.
— Как ты смог в такой короткий срок найти деньги? Неужели ты выполнил их требования и отдал все, что собрал для Тароша? — Карадаг вглядывался в лицо сына. Он узнавал и не узнавал его. Сын быстро повзрослел. Сейчас перед ним стоял равный ему, тот кто руководит людьми и без сожаления нажимает на спусковой крючок.