Остальные сани тоже подтягивались и останавливались. Встали и мы.
Я оставил Лизе берданку, а сам, захватив светку с обоими магазинами, побежал к собравшимся казакам.
А за поворотом продолжали хлопать выстрелы. Пореже чем раньше, но были.
Прибежал казак-разведчик и выдохнул:
— Хунхузы, бля… На обоз напали…
Твою ж мать! Опять эти уроды!
Мы похватали оружие и побежали в лес, в тыл хунхузам. А вот и они, ублюдки эти. Стреляют по трём стоящим на дороге саням. А оттуда отвечает всего одна винтовка.
Наш почти слитный залп заметно проредил ряды бандитов. Те растерялись и это их погубило.
Всё-таки девять винтовок, из них три магазинных, это убойный аргумент! А бандитов всего четверо осталось после нашего первого залпа.
Мы быстро добили оставшихся хунхузов.
Под их раздачу попали иногородние крестьяне. Мужики потеряли одного человека убитым и двоих ранеными. Оставшийся мужик с бабой отстреливался, как мог и смог выжить. Нас дождался. И даже одного бандита подстрелить ухитрился.
Мы перевязали раненых, по следам нашли лагерь хунхузов. Собрали там всё, выделили мужику его трофеи, а остальное загрузили себе на сани. Коней забрали тоже. Проводили мужиков, сколько смогли, и под вечер добрались до своей станицы.
Спасибо те, Господи, что без потерь мы добрались! Всё-таки Лиза с нами была, а за неё я любого порву…
Глава 15
Моё солнышко, моя прелесть, моё счастье — БЕРЕМЕННА!
Лиза сегодня мне призналась, что наши с ней любовные игры увенчались полным успехом!
И по этому поводу мы со Степанычем сегодня нажрались! Пили, спорили, стреляли на спор из револьверов по мишени…
Очухался я уже ночью в собственной постели. Раздетый и под одеялом. И с Лизой под боком…
В ответ на моё шебуршание, та проснулась и отправила меня к столу, где ещё с вечера кое-кого дожидается капустный рассол.
Уф-ф… Спасибо тебе, солнышко! Ты спасла меня от жажды! И не только от жажды. Полегчало мне почти сразу.
Посидев ещё немного, я покурил в приоткрытую печку и опять забрался к Лизе под бочок.
— Ну что, полегчало? Ожил?
— Ага! Спасибо, солнышко! Я тебя обожаю!
В ответ на мой поцелуй, Лиза ответила, потом ещё… А потом я просто задрал на ней ночнушку и всё завершилось, как и всегда…
Зато до утра мы потом спали оба полностью удовлетворёнными.
С утра Лиза занялась по хозяйству, а мы втроём поехали в лес за дровами. Там свалили одну лиственницу толщиной в обхват, разделили её на чурбаки и привезли домой. А тут уже и мелкие Осадчие эти чурбаки поколят. Железный клин и кувалдочка просто чудеса творят!
После отдыха дома, я взял с собой двухручную пилу марки «Дружба-два» и пошёл к себе в кузницу. Время до вечера ещё есть, вот я и поправлю и заточу её сегодня.
Там разжёг горн, чтоб тепло поднять, и зажав пилу в тиски, начал делать ей разводку зубьев. Ну а потом начал точить их.
Закончив с работой, я покурил неспеша, надел гудок и, потушив керосиновую лампу, толкнул дверь на выход.
… И хрен там. Не открывается! Не понял… С какого перепуга-то? Всегда ж нормально открывалась дверь.
Я ещё несколько раз безуспешно толкнул её и ответ услышал довольный голос Митяя.
— Ну чаво долбисси? Не открывается? Головой побейся, авось откроешь!
— Ну и чего ты хочешь, придурок?
— Я хочу штоб ты сдох! Я же говорил те, вали из станицы! Не понял, сам виноват!
— Митяй, ты чё, долбо…б? Чего тебе неймётся-то? Разобрались же…
— Не разобралися! Я хочу, штобы ты сдох!
— Ну извини! Тут я ничем тебе помочь не смогу. Мне и живым быть хорошо… А меня всё равно откроют, я даже замёрзнуть не успею. Мои то знают, куда я пошёл…
— Не успеют!!!
И вместе с этим воплем оконное стекло над верстаком разлетается на куски и в кузницу влетает какой-то огненный клубок. Он попадает прямо в горн, разбивается со стеклянным звоном, и там с рёвом вспыхивает пламя.
— Грейся, сукин сын! Грейся!..
Да ну нахрен! Он меня спалить тут хочет?!
Я с новыми силами начинаю долбиться в дверь, но результата так и не добился.
А снаружи раздаётся издевательский смех Митяя.
— Шибче бейся! Башкою! Ну а я пошёл…
Вот же пидор! Я кинулся к ящику с песком и стал горстями кидать песок на горящий мех и стену, куда попал керосин.
А ведь Митяй так и уйдёт безнаказанно! На улице темно уже, даже луна не позволит лицо различить, только силуэт.
Так что, если кто сейчас его и увидит, то опознать не сможет. А снаружи огня ещё не видно…